Петр Спивак
Может быть, кубик Рубика потому сделался так популярен, что дружелюбен к каждому, не посягает ни на чью свободу.
Фото Reuters
Знания, умения, навыки – есть такое устойчивое словосочетание у педагогов. Сокращенно ЗУНы. И как-то принято считать, что элементы этой триады могут быть полезные, вредные и┘ нейтральные, что ли. То есть просто никакие. Так, забавы.
Полезность и вредность – понятия, конечно, растяжимые, субъективно толкуемые. Но если связывать их с общественным или государственным служением и провести некую воображаемую ось координат, вдоль которой располагать имена известных людей по их стремлению принести пользу, то в нулевой точке и на довольно большом удалении от нее окажутся два, я бы сказал, антипода.
13 июля 1944 года родился Эрнё Рубик, венгерский архитектор и дизайнер, прославившийся на весь мир не по этим «анкетным» своим специальностям, а как изобретатель игр и головоломок, то есть занятий досужих в прямом смысле слова – из рубрики «На досуге». Детали его биографии – как и почему переквалифицировался – мало кому известны (да и не слишком существенны). Зато про кубик Рубика, или Кубик-Рубик, как именуют в разговорном обиходе этот куб, составленный из маленьких поворачивающихся кубиков, слышали все. Пользы от него, конечно, никакой. Как и от любой игры. Хотя – вспомним педагогическую триаду – он, безусловно, развивает какие-то умения и навыки. Да и способности, пожалуй, – например, пространственное воображение. Так что не будет, наверное, натяжкой сказать, что кубик Рубика в каком-то смысле тренирует свободу. И не обязывает никому и ничему служить, не посягает на нашу самоценность и независимость.
А на роль анти-Рубика я, набравшись наглости, назначаю человека, который по своей известности заткнет за пояс кого угодно, не только придумщика игрушек. Это родившийся 13 июля 102 года до н.э. Гай Юлий Цезарь (ум. 44 до н.э.). Тот, который полководец, сказавший «Пришел, увидел, победил», и правитель Рима, в свой гибельный час поразившийся: «И ты, Брут?» Крылатые слова, во всем блеске античного лаконизма. И вообще он был человек в литературном отношении безусловно одаренный. Можно считать его родоначальником жанра военных мемуаров. Но в наше время это чаще всего разновидность времяпрепровождения для отставных маршалов и генералов. А Цезарь писал свои «Записки о галльской войне» и «Записки о гражданской войне» как политические тексты, средства борьбы за власть и воздействия на умы тех, кто так или иначе к власти причастен. Если это словесность, то еще не эмансипировавшаяся от внешних по отношению к слову целей.
Но вот что значит быть у истоков жанра: в нашей стране многие поколения студентов-филологов, уча латынь, зубрили «Записки о галльской войне». И так, между делом, происходил импорт и усвоение европейской литературной культуры на русской почве.
Русская литература вообще, как известно, в очень большой степени привозная в своих истоках. Вот пример навскидку. 13 июля 1789 года Александр Радищев был арестован и заточен в Петропавловскую крепость за то, что напечатал в своей домашней типографии «Путешествие из Петербурга в Москву». С формальной точки зрения это повесть в путевых заметках, выстроенная по образцу «Сентиментального путешествия по Франции и Италии» англичанина Лоренса Стерна. Что, кстати, и усыпило бдительность цензора, который принял обличительную книгу Радищева за путеводитель.
Дальше – больше. Русское славянофильство – и это давно секрет Полишинеля – вообще было своего рода калькой с немецкого романтизма. Сегодня день рождения одного из самых заметных его теоретиков и критиков – Вильгельма Генриха Ваккенродера (1773–1798). Идеализация старины, Средневековья и его искусства стала одной из определяющих черт многих писателей-романтиков – и в Германии, и в России. И это было явлением довольно неоднозначным. Ваккенродер, с одной стороны, видел в искусстве божественное откровение, но с этим была связана и несамостоятельность искусства, которое он и его последователи не мыслили вне связи с религией. Вот и получалось что-то подобное тому же Цезарю, его утилитарно нацеленным сочинениям.
Как бы там ни было, русская читающая публика росла и эволюционировала под постоянным облучением с западной стороны. 13 июля 1955 года в СССР вышел первый номер журнала «Иностранная литература», сделавшего для выращивания наших читателей очень много. Для просвещения, коротко говоря.
И здесь нельзя не вспомнить родившегося 13 июля 1862 года Николая Рубакина (ум. 1946), просветителя в глубинном значении этого слова. Можно и нужно расшифровать, выделить составляющие: писатель, энциклопедист, издатель, библиограф. Последнее, может быть, самое важное. Как Владимир Даль собирал слова, пословицы и поговорки, так Николай Рубакин собирал выходившие в России книги. Еще до революции он уехал в Швейцарию и жил там до конца своих дней, неустанно пополняя библиотеку русских книг. На основе материалов переписи населения, проведенной в 1897 году, составил и выпустил энциклопедию «Россия в цифрах. Страна. Народ. Сословия. Классы (Опыт статистической характеристики сословно-классового населения русского государства)». Изучал русского читателя – в «Этюдах о русской читающей публике», и читателя вообще – в «Психологии читателя и книги», где, по сути дела, создал библиопсихологию – науку о восприятии текста.
С какой-то точки зрения это, конечно, игра. Но, право же, стоящая выше словопрений о вреде или пользе.
