Петр Спивак
Фил и Фил, человек и зверек, занимаются одним и тем же делом – предсказанием погоды.
Кадр из фильма «День сурка»
Знание – сила, как известно. И вообще великое дело.
Ученый тратит бездну времени и сил, чтобы узнать. Потом – чтобы изложить добытое новое знание. Но все равно за невидимой границей научного сообщества, за пределами узкого круга коллег остаются, по старинному определению, непосвященные, профаны. Пересказать научное знание так, чтобы им было интересно и в какой-то степени понятно, – особое искусство. Им сполна владел родившийся 2 февраля 1829 года немецкий зоолог и писатель Альфред Брем (ум. 1884). Зоолог и одновременно писатель – в этом все дело. Автору всемирно известной «Жизни животных» (1863–1869) удалось совместить эти два амплуа в то время, когда совмещение это было в новинку – феномен научно-популярной литературы еще только зарождался. В результате получилась книга толстая, обстоятельная и при этом нескучная, в том числе благодаря иллюстрациям – у меня, признаюсь, иные до сих пор стоят перед глазами. Вообще многие, думаю, в детстве Брема читали и вспоминают его фолиант.
Брем знал все, что знала тогдашняя наука о больших и малых животных. А вот сами эти животные не только о Бреме, но и о природе, в которой жили, не знали ничего. То есть не обладали научным знанием. Знание, которое им дал и личный, и генетически унаследованный опыт пребывания в природной среде, было совсем иным по своему характеру. По большей части – инстинктом, интуицией.
Я это к тому, что сегодня, 2 февраля, – День сурка. Народный праздник, который с 1886 года отмечается в США официально (сверстник Первого мая, которое стали праздновать после грянувшей в том самом 1886 году чикагской забастовки). Сурок должен в этот день вылезти из норы после зимней спячки, разбуженный людьми. Если он в солнечную погоду испугается собственной тени и заберется обратно в нору – значит, гласит поверье, впереди еще шесть недель зимы. А если поведет себя нормально – скоро весна. Когда-то в Древнем Риме в этой роли метеоролога, инстинктивно прозревающего смену времен года, выступали ежи. Теперь в США и Канаде – сурки, причем у всех у них уже в котором поколении неизменное имя Фил.
Все это теперь хорошо известно благодаря американскому фильму «День сурка» (1993, режиссер Гарольд Рэмис) – там тележурналист Фил (Билл Мюррей), который ведет прогноз погоды и каждый год в Панкссутони, Пенсильвания, освещает фестиваль в честь Фила, который сурок. Оба занимаются одним и тем же делом. Но однажды 2 февраля не переходит в 3 февраля – петля времени┘
Животные в культуре, в искусстве – особая тема. А есть еще совсем особая – не сами животные, а те или иные черты, которые принято им приписывать, с ними связывать. Основательно или нет – не о том сейчас разговор. Но вот 2 февраля 1934 года родился Отар Иоселиани, грузинский и французский кинорежиссер. И в названиях двух его фильмов упоминаются представители животного мира – я имею в виду «Жил певчий дрозд» и «Охота на бабочек». Не только в названиях, конечно, – вольная певчая птица, хрупкая эфемерная бабочка глубоко укоренены в образной системе этих картин. Они не уплощают ее, как это часто бывает из-за образов-символов, а придают живую, дрожащую трепетность и объем.
Так уж устроена человеческая культура, что «животные» мотивы в ней в большинстве случаев ассоциируются с низменностью и жестокостью. Разве что певчим птицам повезло – с ними сравнивают поэтов и (как у Иоселиани) музыкантов. А вот образам хищных животных традиционно уподобляют предпринимателей – от лавочника до олигарха. «Капиталистические хищники» – словосочетание вполне расхожее, даже, можно сказать, архетипическое для традиционного сознания – нужды нет, что цена этому штампу три копейки в базарный день.
Редчайшее исключение составляет здесь американская писательница и эссеист, страстная поборница капитализма и либеральных ценностей Айн Рэнд – Алиса Розенбаум, родившаяся 2 февраля 1905 года в Санкт-Петербурге и умершая в 1982 году в Нью-Йорке (оцените хронологию и географию – из них уже многое понятно). Она даже написала статью с парадоксальным заголовком: «Большой бизнес – преследуемое меньшинство американского общества». Можно сколько угодно охлаждать темперамент этого текста, возражать, что апологетика кого бы и чего бы то ни было мыслящему человеку не к лицу (защита – дело другое), но в одном не поспоришь: человек творящий, инициативный, рискующий – всегда в сущностно слабой позиции, будь он художник, ученый или бизнесмен. Не хищник в мире сем, но жертва.
Советский пропагандист, наверное, назвал бы Айн Рэнд прилипалой при акулах капитализма – ну и бог с ним, с пропагандистом. А вот Шарль Морис де Талейран-Перигор, или просто Талейран, французский политик и дипломат, который родился 2 февраля 1754 года (ум. 1838), у кого угодно ассоциируется с лисой (и больше ни с кем, что характерно). Потому что действительно был хитрец, каких поискать, и беспринципный прохиндей. Хотя в государственных делах человек, несомненно, одаренный. Но Талейрана неспециалистам лучше изучать не по учебникам, не по историческим трудам и не по его собственным мемуарам. Просто читайте его афоризмы. Среди них есть тривиальные, даже плоские («Язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли»). Есть яркие и талантливые («В Англии есть всего два соуса и триста конфессий. Во Франции, напротив, – всего две конфессии и триста соусов»). Есть циничные и своего цинизма не прячущие («Бойтесь первого движения души, потому что оно, обыкновенно, самое благородное»). Есть такие, что разоблачают в их авторе предтечу Геббельса («В политике то, во что люди верят, важнее того, что является правдой»). И есть противоположные этим последним – как, например, вот это невольное признание человека, осознающего тупиковость и обреченность своего выбора, своего пути: «Есть оружие пострашнее клеветы: оружие это – истина».
