Петр Спивак
Основатель русской инженерной школы был строителем с военным акцентом.
Августин де Бетанкур. Портрет 1810-х годов. Музей Исаакиевского собора. Санкт-Петербург.
Как-то сегодня на редкость складно и стройно все выглядит: событие к событию, фигура к фигуре. Сплошные переклички, полная симметрия – напоминает парад планет, выстраивающихся в одну линию относительно Солнца, как это было, например, 1 февраля 949 года. К чему бы это, а? Боюсь, не к добру┘
В любой культуре «дом» – в ряду центральных, основополагающих слов и образов. Сегодня день рождения человека, который – даром что юрист – выступил автором новой метафоры для этого понятия. Сэр Эдвард Кок (1552–1634), возглавлявший в течение ряда лет суд английской королевской семьи, а затем попавший в опалу за защиту прав парламента, в своих комментариях к законодательным актам написал: «Мой дом – моя крепость», и весь мир повторяет его афористичную формулу как воплощение британского индивидуализма и уважения к личности, считая, наверное, что это народная пословица. Но метафоры и афоризмы по семантике своей часто бывают весьма неожиданны и парадоксальны. Сравнение с крепостью дает здесь очень яркий пример.
Начать хотя бы с того, всегда ли этот принцип работает на практике. Скажем, 1 февраля 1692 года, и именно в благословенной Англии, арестовали весь клан Макдональдов, глава которого на пять дней опоздал с присягой новому королю Вильгельму III Оранскому. Даже если считать такое опоздание преступлением, нельзя не видеть, что неприкосновенность членов семьи здесь нарушена. «Дом» – одно из значений этого слова – оказался попран.
Другой подводный камень. Крепости дают защиту и находятся под защитой – на этом основана метафора Кока. Но в других ситуациях их осаждают, против них применяется военная сила. История войн, за вычетом самой новейшей, – это история взятия и обороны крепостей и замков. 1 февраля 1634 года, например, завершилась неудачей осада Смоленска московским войском – оно само было окружено польской армией. А 1 февраля 1675-го русские войска, напротив, одержали победу – захватили Соловецкий монастырь, центр старообрядчества. Но – лишь после девяти лет осады. После чего обитель эту, как многие крепости и замки в истории, сделали тюрьмою, и прославилась она именно как место заключения, особенно одиозное при коммунистах. Недаром булгаковский персонаж предлагал сослать Канта именно на Соловки.
В общем, очевидным противовесом девизу «Мой дом – моя крепость» оказывается другой, хорошо в наших краях известный: «Твой дом – тюрьма». Весь вопрос в том, сам ли человек строит вокруг себя крепость для своей защиты или его туда помещает кто-то другой. И еще – важен характер отношений с окружающим миром. А то, не ровен час, наше обиталище – от жилья до всего государства – можно будет уподобить крепости лишь с непременным добавлением эпитета «осажденная». Во власти ли это отдельного строителя – большой вопрос.
Пример одного блестящего, выдающегося человека придется здесь как нельзя более кстати. 1 февраля 1758 года родился Августин де Бетанкур и Молина (ум. 1824) – сначала испанский, а затем русский инженер и архитектор, чья слава – в его делах и творениях. Перечислять можно долго: за те годы, что искавший спасения от испанских внутренних неурядиц Бетанкур провел на русской службе, им построены мосты, дороги, каналы, цеха, основан институт путей сообщения с целой инженерной школой. А еще остались такие хрестоматийно известные сооружения, как павильон на Нижегородской ярмарке и московский Манеж. Вот только┘ одно во всем этом смущает – некий военный акцент. Тут и реконструкция Тульского оружейного завода, и пушечный литейный дом в Казани, да и тот же Манеж, построенный вовсе не как выставочный центр, а для парадов. Чин генерал-лейтенанта просто так не дают.
У нас в России со словом «крепость» связана еще одна очень существенная семантическая грань. «Крепостное право», этимологически происходящее от прикрепления крестьянина к земле, – его в этих заметках обойти невозможно. Как раз 1 февраля 1597 года Борисом Годуновым были изданы указы об урочных летах – то есть о пятилетнем сроке давности для розыска беглых крестьян – и о кабальных холопах, согласно которому кабальных людей запретили выкупать на свободу. А теперь – обещанные параллели и аналогии.
Ровно 80 лет назад, 1 февраля 1930 года, в СССР началась массовая коллективизация – ЦИК и СНК приняли постановление «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством». Основано оно было на решениях ЦК ВКП (б), и последнюю аббревиатуру стали – с риском для жизни – расшифровывать как Второе крепостное право (большевиков).
Напротив, в США 1 февраля 1865 года президент Линкольн подписал 13-ю поправку к Конституции – о безусловном запрете на рабовладение во всех штатах. А 1 февраля 1991 года президент Южно-Африканской Республики Де Клерк отменил все законы апартеида и тем самым ликвидировал дискриминацию граждан страны по расовому признаку.
Но вернемся к российским делам. Сегодня черная дата начала цивилизации, но хотелось бы вспомнить об одном выдающемся ученом-аграрии, который родился 1 февраля 1874 года, – Семене Маслове, крупнейшем знатоке в области крестьянской кооперации и министре земледелия во Временном правительстве. При большевиках таких людей первое время использовали в качестве «буржуазных специалистов». Понимая, что советская власть, плановая экономика и тому подобные материи – надолго, Маслов старался привнести в эту безумную действительность хотя бы локальные проявления здравого смысла, прежде всего в виде настоящих, неподдельных кооперативов. Не получилось. Остался не у дел, потом был арестован и сослан. В 1938 году – расстрелян.
Теперь две даты, казалось бы, из совсем другой области; вся суть, однако, в том, что свобода и разум неделимы.
1 февраля 1959 года в Швейцарии проходил референдум о праве женщин на участие в федеральных парламентских выборах. Волей народного большинства отказали. Зато в 1973 году в первый февральский день женщин допустили к работе в качестве брокеров на Лондонской фондовой бирже.
Наглядно...
