Петр Спивак
Португальская принцесса, некоронованная английская королева, научила англичан чаепитию.
Genare Benedetto. Екатерина Браганская.
Замечательный термин был когда-то – «лица свободных профессий». Тогда считалось нормой: занимаешься творческим трудом – не ходи в присутствие. Сиди и твори у себя дома. Благодать! Но далеко не всегда такой образ жизни обеспечивает творца и его семью достаточным доходом. В науке и искусстве отношения между предложением и спросом трудные, проблемные. Здесь требуются посредники, покровители творческого труда, а таковыми издавна выступали или монархи, или меценаты.
От коронованных особ, надо признать, иногда бывает толк. Не столько даже от их государственных помыслов и свершений, сколько в тех случаях, когда свою власть они употребляют на приумножение красоты и смысла в жалких наших днях.
Ровно 400 лет назад, 25 ноября 1609 года, родилась английская королева Генриетта Мария Французская – дочь Генриха IV и Марии Медичи, выданная замуж за Карла I Стюарта (того, которого потом казнили). Английский двор она стремилась облагородить по французскому образцу и покровительствовала театрам. Однако, когда дела Карла I стали совсем плохи, ей пришлось вернуться во Францию, где она и умерла в 1669 году.
Но в 1660 году Генриетта Мария все-таки приехала в Лондон. Приехала, чтобы своего сына Карла II, нового короля Англии, женить на португальской принцессе. Брак состоялся и принес английской короне Бомбей и Танжер, которые были тогда португальскими владениями.
Сама же принцесса, Екатерина Браганская, родилась тоже 25 ноября – но 1638 года (ум. 1705), и судьба ее по-своему повторила судьбу матери. На свой лад она тоже содействовала изящному. А именно – привезла в Англию из своих индийских владений чай и облагородила быт жителей Альбиона, введя чаепития. А чем был бы британский образ жизни без файф-о-клока? Так, недоразумением одним.
Но как Генриетта Мария, католичка, не находила себе места среди англикан и пыталась организовать защиту трона Карла I, так и Екатерина, не пожелавшая сменить веру и в результате некоронованная, после смерти Карла II стала защищать восставшего герцога Монмута – его незаконного сына. В конце концов вернулась на родину, в Португалию. А культура чаепитий осталась и неплохо себя чувствует.
Но у людей монаршего звания прикармливание поэтов и актеров, заказы художникам, архитекторам, музыкантам – способ утвердить государственное и личное величие, дать всем понять: мы – не хуже прочих. 25 ноября 1480 года свой парадный портрет получил османский султан Мехмед II, тот самый, который в 1453 году взял Константинополь и положил конец существованию Византии. Деспот был тот еще – но полиглот, меценат и ценитель искусств; бывали такие раздвоения личности. Портрет написал Джентиле Беллини, официальный художник Венецианской Республики, присланный по просьбе Мешхеда ее сенатом. Не чистое искусство, а дела политики. У Мандельштама в «Четвертой прозе» об аналогичном государственном служении писателей сказано так: «Литература везде и всюду выполняет одно назначение: помогает начальникам держать в повиновении солдат и помогает судьям чинить расправу над обреченными». Поди разберись: то ли ты прибавляешь в мире запас гармонии, то ли придаешь благовидный облик тому, что перед обитателями этого мира лучше бы предстало неприкрашенным┘
Куда предпочтительнее выглядит благотворительность Эндрю Карнеги, американского сталепромышленника и филантропа, родившегося 25 ноября 1835 года (ум. 1919). Философия его – что называется, на любителя. «Собирание богатства – один из худших видов идолопоклонства. Ни один идол не является таким разрушительным, как поклонение деньгам». Идол идолом, но ведь не мог не понимать, что деньги – не что иное, как наша овеществленная, институционализированная свобода, наше право выбора. Однако личная правда и личная правота Карнеги – деньги, которые он пожертвовал, основанный им фонд, из которого достойнейшие люди получают гранты на свои начинания и просто на житье-бытье. С этим спорить гораздо труднее, чем с изречениями чудака и сумасброда.
Или Альфред Нобель, который 25 ноября 1867 года изобрел динамит, потом богател на производстве таких вот гадостей, а потом конвертировал полученный капитал в премиальный фонд и другие богоугодные виды деятельности. Ну и в свой моральный капитал, естественно. Тоже прибыльный бизнес. Но ведь что плохого могли сделать Карнеги или Нобель ученому или художнику? Самое большее – не дать денег. (Случаи личной нечистоплотности меценатов здесь не рассматриваются.) А государственные заказчики могли как минимум замарать. И – хоть сгноить при желании.
25 ноября 1945 года академик Петр Капица писал Сталину о своем начальнике и заказчике Лаврентии Берии – руководителе работ по атомному проекту: «Товарищи Берия, Маленков, Вознесенский ведут себя в Особом Комитете как сверхчеловеки. В особенности товарищ Берия. Правда, у него дирижерская палочка в руках... У товарища Берии основная слабость в том, что дирижер должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у Берии плохо┘»
Нет уж, лучше соросовским грантоедом или выкормышем Карнеги. О нобелиатах умолчу.
