Петр Спивак
На лице его покой, свет. На самом деле это была вечно ищущая натура.
Бюст Эдмонда Галлея в Музее Гринвичской обсерватории
Есть такая порода в человечестве – пролагатели новых путей, первооткрыватели неизвестных миров. Наши Колумбы. Давно уже стало нарицательным имя Христофора Колумба, родившегося 29 октября 1451 года. Мореплавателя, который открыл Америку, – и само это выражение тоже сделалось фразеологизмом.
Английскому астроному и физику Эдмонду Галлею удалось нечто подобное. Он родился 29 октября 1656 года (а умер в 1742-м) и по праву занимает место в ряду тех ученых, кто надолго определил существующую в нашем представлении картину мира.
Его Америкой, пожалуй, была Солнечная система. Взять хотя бы такую фундаментальную величину, как расстояние от Земли до Солнца, которое так и называется – астрономическая единица. Первым более-менее точно измерил это расстояние Галлей в 1667 году. Но главный вклад его в науку состоит в другом.
Картина мира, прежде всего Солнечной системы, в его трудах обретала динамику, становилась тревожно неустойчивой. Выяснилось, что наш уголок космического пространства когда-нибудь вполне может кардинально измениться. Еще оксфордским студентом Галлей показал, что скорость Юпитера все время растет, а Сатурна – убывает. Потом обнаружил ускорение Луны, которая, не исключено, приближается к Земле. Мало того, Галлей открыл собственное движение звезд, которые испокон веков считались неподвижными небесными телами. И сам Галлей тоже пребывал постоянно в динамике, был подобен шарику ртути. Из Оксфорда он отправился в Южную Атлантику на остров Святой Елены (тот самый, куда потом сошлют Наполеона) – составить каталог звезд Южного полушария.
В 1713 году Галлей стал ученым секретарем Лондонского Королевского общества, президентом которого был тогда не кто иной, как Исаак Ньютон. Между тем свои «Математические начала натуральной философии» Ньютон не публиковал, и они вышли в свет на деньги Галлея. Кстати, Гринвичскую обсерваторию Галлей, возглавлявший ее по своему статусу королевского астронома и умерший там в 1742 году, тоже содержал за свой счет. Неплохим вкусом на ученых отличалась королева Анна, разве что скуповата была┘
Для нас сегодняшних имя Галлея ассоциируется прежде всего со знаменитой кометой, названной в его честь. Он рассчитал орбиту этой кометы и предсказал следующие ее появления вблизи нас. По его графику все и происходит (последний раз – в 1986 году, тогда межпланетные станции подробно ее исследовали). Период обращения кометы Галлея – около 76 лет. Примерно как человеческая жизнь. Можно сказать, что комета отмеряет наши сроки. Марк Твен в свое время сказал, что пришел в мир вместе с кометой Галлея и уйдет вместе с ней. И это тоже сбылось (годы его жизни – 1835–1910).
И еще одна памятная научная дата, еще одно славное имя. 29 октября 1880 года родился русский физик Абрам Иоффе, вошедший в историю не только своими собственными открытиями, но и основанной им научной школой – ленинградским Физико-техническим институтом, который носит теперь его имя. А ученики и питомцы Иоффе – это Капица, Курчатов, Арцимович, Семенов, Френкель, Ландау и многие другие. По сути дела, вся отечественная физика. Сам же Иоффе, разумеется, тоже был учеником своего учителя – Вильгельма Рентгена, чьим ассистентом он работал в Мюнхене. Так работает преемственность поколений.
Главным предметом исследований Иоффе были полупроводники. Нынешняя электроника имеет к его работам прямое отношение. Были у Иоффе и другие открытия. Так, между делом, – определение заряда электрона┘
Кстати, о компьютерах и связанных с ними материях. Один из тех, кто создал математическую основу современного программного обеспечения – двоичную систему счисления, – Готфрид Вильгельм Лейбниц – 29 октября 1675 года впервые применил вытянутое латинское S как знак интеграла. Интегрированием компьютеры занимаются постоянно. А 40 лет назад, 29 октября 1969 года, была предпринята первая попытка дистанционного соединения компьютеров в сеть. Большой привет Интернету, необходимому, как воздух.
Упомянутый уже Лев Ландау когда-то, полушутя, заметил, что науки бывают двух типов – естественные и противоестественные. Какие области знаний к какому разряду этой классификации следует относить, в идеократическом советском обществе было совершенно ясно любому думающему человеку. А среди занимающихся философией, которую дружно зачисляли в категорию номер два, такие люди в СССР тоже попадались. Хотя могли существовать разве что где-то на заднем плане.
Но, изучая зарубежную общественную мысль и именуя это занятие, по обычаям тех лет, «критикой буржуазной философии и социологии», наши авторы наталкивались на весьма небезынтересных коллег. 29 октября 1910 года родился английский философ Альфред Джулс Айер (ум. 1989), один из ведущих в так называемом Венском кружке, в котором участвовали не только «чистые» гуманитарии, но и, например, математики. Они стремились превратить философию в науку, а для этого – ввести принцип проверяемости, верифицируемости утверждений. И – не более не менее – освободить философию от метафизики. От того, что доводил до завершенной и цельной системы, например, Гегель. И от религиозности – тоже освободить. С этой методологией можно, разумеется, спорить. Но, как выразился Айер, «безмозглому высокомерию не место в философии». Это – неотъемлемая черта сегодняшней (пост)современной философской картины мира.
Кто был советский, антисоветский и российский (уже здесь трудности с определением) мыслитель Александр Зиновьев, родившийся 29 октября 1922 года, прошедший эмиграцию с 1978 года до конца 90-х и умерший в 2006 году в Москве? Философ? Наверное, хотя его вклад в философию многие будут оспаривать. Писатель? Да, «Зияющие высоты» – особого толка роман, гибрид философии с сатирой и фельетонной эссеистикой, литература, как ни оценивай ее сильные и слабые стороны. Общественный деятель? Безусловно. Противник или сторонник социализма и советской системы? Вот тут камень преткновения.
Фундаментальный вопрос: вы демократ, потому что против коммунистов, или вы против коммунистов, потому что демократ? Когда Зиновьев в «Зияющих высотах» высмеивал советских людей вообще и советских философов в частности, его, что называется, по умолчанию приняли за демократа, либерала и т.д. Но, собственно, ни из какой логики это не следует. Публицистика Зиновьева после 1985 года у многих вызвала шок. «Катастройку» он не принял, занялся обличением «западнизма» и «глобального человейника». Западная демократия, говорил Зиновьев, не для нас. Не он первый, не он последний. Россия, настаивал Зиновьев, деградирует (и, скорее всего, исчезнет). Деградирует, потому что вершина уже позади.
«Советская государственность была вершиной эволюции русской идеи», – говорил он. Вот здесь я возражать не стану.
