Петр Спивак
Ив Монтан, добрый и грустный артист, спевший про осенние листья. Ужиться со злом он не мог.
Философский вопрос: может ли человек быть больше самого себя? Вообще-то, в нашем несовпадении с собою, может быть, и состоит феномен жизни. А если говорить конкретно о рамках профессиональной деятельности, то их раздвигают очень многие.
Вот хотя бы два наших современника. Марк Захаров, глава «Ленкома», родился 13 октября 1933 года и занимался помимо актерских и режиссерских работ в театре и кино еще и писанием сатирических и юмористических скетчей для Театра миниатюр и студии «Наш дом», она же Студенческий театр МГУ. И вот уже лет двадцать он – художественный лидер, чье лидерство имеет политическую проекцию или составляющую. Иногда и статьи пишет, связывающие театр с политической злобой дня. На два года младше Захарова известный джазмен Алексей Козлов, основатель ансамбля «Арсенал». У него все было иначе: архитектор по образованию, он работал в области теории дизайна – а джаз был параллельно, в свободные часы. Говорят, что лучшая работа – это хорошо оплачиваемое хобби. У Козлова так и вышло: он сосредоточился на организации джазовых концертов и клубов, а теория дизайна ушла в прошлое. Как это было, как утверждал свое право на жизнь отечественный джаз и рок – рассказал сам автор книги «Козел на саксе». Названием ее стал своего рода личный бренд.
А теперь – о давних вариациях на ту же тему выхода из профессии.
Немецкий врач и физиолог Рудольф Вирхов, родившийся 13 октября 1821 года (ум. 1902), вошел в историю не только тем, что первым описал лейкемию и вообще заложил основы клеточной патологии. Патолого-анатомические изыскания подтолкнули его к антропологии и археологии. А свои представления об устройстве общественной медицины и гигиены Вирхов стал реализовывать в муниципалитете Берлина и в германском Рейхстаге – и многого добился. Но в политике он не мог принять имперский курс, который проводил Бисмарк. «Я не гожусь теперь, – ответил Вирхов, отказываясь от продолжения депутатства, – в представители страны; при существующем ее настроении мне нечего делать в парламенте. Может быть, я доживу до того времени, когда мой голос опять понадобится народу; тогда я явлюсь, если он позовет меня, но теперь нет». Горькие, пророческие слова.
Сегодня день рождения французского актера и шансонье Ива Монтана (1921–1991). Навсегда запомнившийся у нас со времени первого своего приезда с певческими выступлениями в 1955 году, он был допущен в СССР не просто так, не за красивые глаза с голосом. Монтан был общественный активист, и притом левый по взглядам, член Французской компартии, подписал обращение с призывом запретить ядерное оружие. Но у всякого искреннего, не вовсе зашоренного человека, ступившего на этот путь, рано или поздно начинались проблемы. В 1956 году Хрущев четыре часа кряду втолковывал Монтану, почему надо было вводить танки в Будапешт. А когда в 1968-м танки вошли в Прагу, Монтан вышел из компартии. Потом он снялся в фильме Коста Гавраса «Признание» – о коммунистическом режиме в Чехословакии. Художник в Иве Монтане победил коммуниста. В советской прессе его долгое время нельзя было упоминать.
Были, конечно, и случаи иного свойства. Эжени Коттон, физик и соотечественница Ива Монтана, была старше его ровно на 40 лет. Работала с супругами Кюри, участвовала в Сопротивлении – достойная биография. А потом было сначала женское движение во Франции, затем руководство Международной демократической федерацией женщин и заметная роль во Всемирном совете мира. То есть работа в том русле, которое определяли советские инстанции. Жизнь Коттон шла по накатанной – до самой ее смерти в 1967 году.
В сегодняшнем календаре с Эжени Коттон соседствует другая женщина, ее, решусь сказать, полный антипод. Это Маргарет Хильда Тэтчер, бывший премьер-министр Великобритании, политик с мировым именем. Она родилась 13 октября 1926 года. Вот уж кого в роли участницы анекдотической «такой борьбы за мир, что во всем мире камня на камне не останется», никак невозможно себе представить. Она была верным союзником рыцаря холодной войны Рональда Рейгана. И при этом Тэтчер, «железную леди», проводившую недрогнувшей рукою антирабочую и антипрофсоюзную политику, выбрасывавшую на улицу шахтеров, чьи шахты были признаны бесперспективными, – такую вот Тэтчер особенно уважали (и уважают) у нас. Не потому ли, что она как лидер консерваторов отстаивала буржуазные правила и нормы, а советские граждане объелись социализмом? Причем оказалось, что сделанное консервативной Тэтчер за годы пребывания у власти (1979–1990) было не чем иным, как модернизацией. А это уже аспект не только политический, но прежде всего социокультурный. Подобно людям науки и искусства, о которых шла речь выше, она, профессиональный политик, тоже вышла за пределы профессии. И стала не просто политиком, но историческим деятелем, который думает не только об избирательских голосах.
«Свобода разделяет судьбу всего высокого и ценного в мире. Маленькая, политически раздробленная Греция дала миру науку, дала те формы мысли и художественного восприятия, которые, даже при сознании их ограниченности, до сих пор определяют миросозерцание сотен миллионов людей┘ Маленький остров за Ла-Маншем выработал систему политических учреждений, которая – будучи менее универсальной, чем христианство или наука, – тем не менее господствует в трех частях света, а ныне победоносно борется со своими смертельными врагами». Так писал в 1944 году в статье «Рождение свободы» родившийся 13 октября 1886 года русский философ Георгий Федотов (ум. 1951), эмигрант, но не «веховского» толка. «Почти все ценностно-великое, – полагал он, – совершается в материально-малом». Можно спорить со склонностью Федотова приписывать истории и мирозданию некую цель или с чем угодно еще надличностным в его текстах, но главная его тема – о возможности свободы такого материально-малого, как человек. Свобода как проблема – федотовский пафос.
О ней, о свободе, – и наша скромная рубрика, которой сегодня исполняется год.
Пойдем по новому кругу.
