Петр Спивак
Джек Николсон и Мария Шнайдер сыграли бессмысленность отказа человека от самого себя.
Кадр из фильма «Профессия: репортер»
«Утром мажу бутерброд – /Сразу мысль: А как народ?» А герою Леонида Филатова уже отвечают из сказки Евгения Шварца: «Народ – он живет сам по себе». В исторической хронике – мелочи народной жизни.
На первом месте по частоте упоминания сегодня англичанин-мудрец. 29 сентября 1650 года некий Генри Робинсон открыл в Лондоне первое в мире брачное агентство. В 1786 году в этот день общество мусорщиков объединилось с обществом уборщиков – так создаются профсоюзы, или, по-нынешнему говоря, структуры гражданского общества. А 180 лет назад, в 1829 году, в Лондоне начала действовать гражданская полиция со своими патрулями из полицейских, позднее прозванных «бобби» в честь того, кто это придумал, – министра внутренних дел Роберта Пиля.
Из прошлого России стоит упомянуть 29 сентября 1907 года – день, когда в Петербурге появился такой сгусток народной жизни, как трамвай. Однако придуман он был раньше теми же британцами: опять-таки 29 сентября, но 1885 года, первый в мире электрический трамвай пошел по приморскому городу Блэкпулу.
У трамвая, при всех его общеизвестных недостатках, есть огромное достоинство: из него можно выйти. Отделить себя от тела народного. Скажем, американец Джон Дэвисон Рокфеллер 29 сентября 1916 года стал первым в мире миллиардером. И никто его ни за этот акт обособления, ни, напротив, за принадлежность к классу буржуазии не преследовал.
29 сентября 1941 года на окраине Киева начался массовый расстрел евреев в Бабьем Яру на окраине города. Объявление, которое дали немецкие власти, начиналось сакраментальными словами: «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Мельниковской и Дохтуровской (возле кладбищ)...»
Иным может быть все: места, времена, нравы, идеи, организаторы репрессий и их жертвы, законы и способы их исполнения – неизменным будет принцип коллективной, групповой ответственности. 29 сентября 1922 года из Петрограда отплыл в Штеттин немецкий пароход «Обербургомистр Хакен», прозванный впоследствии «философским пароходом». Выдворялись из большевистской России неугодные мыслители и литераторы, в том числе Николай Бердяев, Семен Франк, Михаил Осоргин и многие другие. Многие другие по сравнению и с властью, и с народом. Как простодушно признался тогда Троцкий, «мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно». Еще полтора десятка лет – и повода для расстрела искать уже не понадобится. А тогда была просто ранняя стадия, остаточные явления гуманизма. Но у тенденции, у механизма есть своя внутренняя логика. Потом высылать уже и в голову не приходило.
Сегодня есть повод обратиться к одной из последующих стадий эволюции советского культурного сообщества. 29 сентября 1898 года родился биолог и агроном-селекционер Трофим Лысенко (ум. 1976), известный как народный академик и воспетый в этом качестве. Народный – в отличие от других академиков, которые, по законам логики, оказываются ненародными. И, в общем-то, так оно и было. Потому что ведь для любого человека творческого труда выделение себя из народа – условие существования. Я уже ссылался недавно на мысль Мераба Мамардашвили о том, что познавать способно только «я», а не «мы». Гражданское общество возможно лишь тогда, когда перестанет существовать привычная мифологема «народ», а демократия – когда исчезнет традиционный демос.
Я не говорю уже о специфическом для России расколе между интеллигенцией и народом. Раскол этот был, кстати, одной из важнейших тем для замечательного культуролога, автора книги «Россия: критика исторического опыта» Александра Ахиезера (1929–2007), которому сегодня исполнилось бы 80 лет.
Что же касается Трофима Лысенко, главного гонителя генетики, то о нем еще в 1927 году написал один журналист, причем из «Правды»: «Если судить о человеке по первому впечатлению, то от этого Лысенко остается ощущение зубной боли┘ И на слово скупой, и лицом незначительный, – только и помнится угрюмый глаз его, ползающий по земле с таким видом, будто, по крайней мере, собрался он кого-нибудь укокать». Да и говорил он бесподобно. «Теперь уже накоплен большой фактический материал, говорящий о том, что рожь может порождаться пшеницей, причем разные виды пшеницы могут порождать рожь. Те же самые виды пшеницы могут порождать ячмень. Рожь также может порождать пшеницу. Овес может порождать овсюг и т.д.» Бормотание шарлатана, вот и все.
Неудивительно высказывание известного генетика Владимира Эфроимсона: «Не было ни одного образованного биолога в тридцатые и сороковые годы, кто мог бы вполне серьезно воспринимать лысенковское «учение».
Почему же Лысенко одолел своих оппонентов? Вот его ключевые слова: «Для того, чтобы получить определенный результат, нужно хотеть получить именно этот результат; если вы хотите получить определенный результат, вы его получите». Идеальное совпадение с сутью коммунистической власти. Она, собственно, и есть нелепый фантом – познающее «мы». Личный опыт, самосознание личности – побоку.
То есть как раз та материя, которой живет – и без которой не живет – искусство.
29 сентября – день рождения двух выдающихся кинорежиссеров XX века: Стэнли Крамера (1913–2001) и Микеланджело Антониони (1912–2007). Обычно их считают антиподами. Суровый социальный реалист Крамер и утонченный, озабоченный формальными экспериментами Антониони. Но если присмотреться┘
Одна из лучших картин Крамера – «Скованные одной цепью». Белый (к тому же расист) и черный бегут из тюрьмы вместе, попав в дорожную аварию. И им приходится бороться за свою свободу вместе. Освобождаться от главных цепей – коллективного сознания, тяготеющего над ними, и становиться отдельными людьми.
А теперь вспомним фильм Антониони «Профессия: репортер». Его главный герой совершенно свободен, но он устал от того, как живет, и пытается уйти от самого себя, с чужими документами превратиться в другого человека. Зачем? Чтобы легче стало. А становится еще хуже. Потому что его попытка перевоплощения – это то, что Эрих Фромм назвал «бегством от свободы».
Два противоположных сюжета – об одном. О главном.
