Петр Спивак
Это – Станислав Лем на одном из последних его снимков. Краков, октябрь 2005 года.
Фото Мариуса Кубика
Хорошо было Франсуа-Мари Вольтеру, французскому писателю и философу, и прусскому королю Фридриху Великому. Они годами переписывались, а потом, 12 сентября 1740 года, даже встретились. Это был диалог двух личностей. Одна из них была частным человеком, а другая представляла государство.
Конечно, государство может проявлять по отношению к личности враждебность. Так, архив Александра Солженицына, хранившийся в доме его друзей Теушей, был изъят сотрудниками КГБ 11 сентября 1965 года. Но это был репрессивный акт по отношению именно к Солженицыну. Персонально.
Ну а жертвы репрессий по социальному или этническому происхождению в тоталитарных государствах? А жертвы террористических актов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне? Мир стал иным, и не в последнюю очередь по природе насилия. Эти перемены оказались в центре внимания крупнейших мыслителей и художников в течение последних ста лет.
И первый, кого мне сегодня хочется назвать, – родившийся 11 сентября 1903 года Теодор Адорно (ум. 1969). Немецкий философ, социолог, композитор, искусствовед, публицист, человек огромных знаний и широчайших интересов. Придерживавшийся левых взглядов и к тому же еврей, с приходом нацистов к власти Адорно эмигрировал, и так называемая Франкфуртская школа на десятилетие переехала в США. То, чем он там занимался совместно с Максом Хоркхаймером, – не что иное, как критика общества и его культуры. Критика, разумеется, слева, с акцентом на освобождение человека от эксплуатации и гнета, но плоскому социально-политическому истолкованию она не поддается и к социализму имеет, пожалуй, еще большее отношение, чем к капитализму.
А итогом той работы, которую выполнили в Америке Адорно и его коллеги, стала принадлежащая его перу книга «Авторитарная личность». Иерархизм, почитание силы, агрессивность, предрассудки, стереотипное мышление и т.д. – те черты авторитарной личности, которые выявляются с помощью специальных тестов и служат для политической диктатуры не просто опорой, но питательной средой.
Но эта сторона деятельности Адорно перекликалась, резонировала с его искусствоведческими штудиями. Общий знаменатель здесь, несомненно, был. Коротко говоря – свобода. Достаточно сказать, что уже в 18-летнем возрасте Адорно выступил со статьей в защиту атональной музыки крупнейшего немецкого композитора Арнольда Шёнберга, который, кстати, родился 13 сентября 1874 года (ум. 1951). Позднее Адорно даже доказывал, что атональная система ведет к освобождению музыки, избавляет ее от идеологической функции┘
И здесь мы подходим к тому специфическому пониманию современной культуры, к которому пришел Адорно. Афористическим его выражением стала знаменитая максима: «Писать стихи после Освенцима – это варварство». Максима на то и максима, что ее не следует понимать буквально. Здесь вынесено за скобки, как единица в математике, важнейшее уточнение: писать стихи по-старому. То есть так, как писали «до Освенцима». Теперь же настоятельной необходимостью, проявлением, по-кантовски говоря, совершеннолетия становится извлечение уроков, работа над ошибками. Иначе – замкнутый круг.
Между прочим, Томас Манн, чей роман «Доктор Фаустус» посвящен проблеме взаимоотношений искусства и зла в XX веке, выбрал именно Теодора Адорно на роль своего музыкального консультанта при работе над этим романом. И это о многом говорит.
И тут у нас хороший повод вспомнить об остром и драматичном столкновении выдающихся умов, которое произошло в полемике вокруг «Доктора Фаустуса». Ведь 12 сентября 1921 года родился инициатор этой полемики, который хорошо известен во всем мире – но, конечно, и без данного эпизода. Это был польский писатель-фантаст Станислав Лем (ум. 2006).
Писал он не только романы и рассказы, но и эссе – философские, культурологические. В одну из книг Лема, «Философию случайности», вошел очерк «Мифотворчество Томаса Манна» – азартное, страстное возражение немецкому классику и его почтительным интерпретаторам. (У нас перевод этого очерка был опубликован в «Новом мире» в 1970 году.)
Что же побудило автора «Возвращения со звезд», «Соляриса», «Звездных дневников Ийона Тихого» взяться в данном случае за перо? Я бы сформулировал так: спор между книгами Теодора Адорно и Томаса Манна.
В «Докторе Фаустусе», вослед «Фаусту» Гете, гениальный композитор Адриан Леверкюн оказывается соблазнен демоническим злом. Это, в свою очередь, принято истолковывать как метафору произошедшего с немецкой культурой и немецким народом. Лем – против: «Дьявол фашизма был не гением, не вдохновенным творцом, а скорее идиотом зла». Жертвы же его уничтожались вовсе не в индивидуальном порядке. «Мы в Европе были зернами, которые миллионами летели в жернова┘ Тот, кто, названный поименно, погибал за свои заслуги или грехи┘ находился в чрезвычайной, в исключительно завидной ситуации». И далее: «Можно ли представить себе дьявола в концлагере┘ Какая чепуха – и какая глупая, возвышенная фальшь!»
Это – расшифровка того, что же стоит за максимой Адорно. Лем рассматривает феномен массового уничтожения людей с точки зрения «философии случайности» – напомню, именно так называется его книга. И, во всеоружии кибернетики и теории игр, формулирует: «Трагедия – это ситуация, лишенная стратегии выигрывания».
Мы давно чувствовали это, только не находили слов. Нам не победить, и остается пить за успех нашего безнадежного дела┘
А на войне – разве на первых порах было не так?
11 сентября 1923 года родился писатель, прошедший войну, выстоявший на ней, – Григорий Бакланов. О его книгах сказано немало. А я добавлю, что не могу забыть кадры, как он выступал в 1988 году на XIX партийной конференции. Зал ревел, топал на него ногами. А он – успокаивал:
«Вы не волнуйтесь. Я выдержу. Я выстою┘»
