Петр Спивак
Когда в 1996 году макет «Фау-2» везли в музей, выглядела она как боевая ракета наших дней. Современная эпоха началась в 1944-м.
Фото Reuters
Едва ли не на каждый календарный день приходится годовщина одного или нескольких событий из разряда тех, которые принято называть судьбоносными. Сегодня – по крайней мере три.
Самая близкая к нам по времени – 8 сентября 1944 года. В этот день в Лондоне разорвалась первая немецкая боевая баллистическая ракета, известная как «Фау-2» («Фау» – так произносится первая буква слова Vergeltungswaffe, то есть «оружие возмездия»). Ракеты эти были еще очень несовершенны и малоэффективны. Но принципиально они, по сути дела, не отличались от современных. Не хватало разве что ядерных боеголовок – но их у Гитлера, к счастью, еще не было. Причем в Лондоне сначала даже не поняли, что произошло, – ведь воздушной тревоги не было. А сегодня ясно: наступила эпоха ракетного оружия и ракетного противостояния.
Далее. 8 сентября 1941-го – начало ленинградской блокады. Огромная, страшная тема, которая вряд ли поддается освещению в этих лапидарных заметках. Одно лишь отмечу: железнодорожное сообщение с Ленинградом было перерезано еще 27 августа, а нехватку продовольствия жители города почувствовали лишь в октябре. Цена запоздалого понимания┘
Теперь – дальше в глубь истории. 8 сентября 1380 года произошла знаменитая Куликовская битва, ставшая началом освобождения Руси от монголо-татарского ига. Но это сегодня мы так говорим, а современникам наши выводы и оценки не были доступны. Сам прецедент военной победы над Ордой имел, в общем-то, главным образом психологическое значение (как бы это ни было важно). Всего через два года Тохтамыш взял и дотла сжег Москву. А до падения ига оставалось целых 100 лет. Так что героико-эпическая трактовка этого сражения, привычные славословия о Куликовом поле и Дмитрии Донском – позднейшее наслоение на ту историю, которая была прожита, и своего рода общее место нашего исторического самосознания. «Куликовская битва принадлежит к символическим событиям┘ Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди», – писал, например, Александр Блок.
В немецком языке есть два слова, соответствующих русскому «история»: die Geschichte и die Historie. Первое из них подразумевает историю событийную – то, что произошло, и не более. А второе – историю как процесс, имеющий некую цель или смысл. Это уже не история, а историософия. Мы «вчитываем» в факты свои представления о содержании и направленности исторического процесса – именно свои, а не участников давних событий. (Не говоря уже о том, существует ли у истории направленность вообще.) С научной картиной прошлого и его настоящим пониманием это уживается плохо.
Да даже и с достоверностью. Скажем, 8 сентября 1157 года родился английский король Ричард I, он же Ричард Львиное Сердце. Привычный уже для нас литературный и киноперсонаж. Чего у него не отнимешь, так это храбрости на поле боя, доблести рыцаря. И этого оказалось достаточно для популярности на века. А что же он сделал как король, как правитель? Да ничего, в общем, – если не считать установления властной вертикали. В своей Англии почти не появлялся. «Он воевал», – вздыхал Бродский в стихах на смерть маршала Жукова. Воевал против отца в союзе с братьями, потом против братьев. Воевал против короля Франции. На войне и погиб в 1198 году, когда осаждал крепость в личных целях, занимаясь дележом клада золота. К тому же был инвалид и уродец с искривленным позвоночником. Но народ слагал о нем песни, ему верил и на него надеялся.
Ничего странного, конечно. Ведь народ в строгом, терминологическом смысле слова – это и есть те, кто не отделяет себя от государя, верит в него как в миродержца, спасителя или там вершителя судеб. Тех, кто смотрит на власть иначе, надо иначе и называть – гражданским обществом, например. Но с этим в XII веке были большие проблемы.
Между прочим, наследником Ричарда стал его брат Иоанн Безземельный, никак не любимец богов. Но одно дело на века он сделал – подписал Великую хартию вольностей. По мне, так это стоит всех побед Львиного Сердца, вместе взятых.
Из того же ценностного ряда. 8 сентября 1851 года родился русский историк, социолог, правовед Максим Ковалевский (ум. 1916). Свой путь в науке он начинал с изучения общественного строя средневековой Англии. Потом написал семитомный труд «Экономический рост Европы в период, предшествующий развитию капитализма». В Европе много работал, преподавал, в России издавал журналы «Вестник Европы» и «Критическое обозрение», был депутатом Думы и членом Государственного совета. Основал Партию демократических реформ┘
Что ж, повезло человеку: застал период общественного подъема и не дожил до Октября. Совсем другой случай – жизнь прекрасной актрисы Людмилы Целиковской, родившейся ровно 90 лет назад. Выросла в музыкальной семье, выучила ноты раньше, чем азбуку. Но стала актрисой театра и кино. По кинофильмам ее, конечно, знают больше, но здесь экранизации Чехова и Островского были скорее исключением. А «Иван Грозный», «Сердца четырех», «Повесть о настоящем человеке» – искусство все-таки не ее уровня. Не для нее. Может быть, годы, прожитые с Юрием Любимовым, для культуры важнее. А свобода пришла поздно. Целиковская умерла в 1992 году.
И в заключение – одна цитата. 8 сентября 1833 года Пушкин писал жене: «Важная новость. Французские вывески┘ появились на Кузнецком мосту».
По-моему, отмеченный Пушкиным факт своей «судьбоносностью» может поспорить с Куликовской битвой. И, главное, ни жертв, ни разрушений.
