Петр Спивак
Молодому Варламу Шаламову (Владимир Капустин) самое главное и самое страшное лишь предстоит.
Кадр из телесериала «Завещание Ленина»
Как известно из бородатого анекдота, жизнь может дорожать, поскольку она не является предметом первой необходимости. Само собой, ее стоимость измеряется конечной денежной суммой. 18 июня 1583 года в Лондоне доктор Ричард Мартин вручил жителю города Уильяму Гиббонсу страховой полис на 383 фунта – первый в истории договор страхования жизни.
Есть другие варианты? Кровь за кровь, око за око? А может быть, лучше все-таки деньгами?
...В этот день 1429 года Жанна д'Арк одержала победу над англичанами в битве при Пате – одном из важнейших сражений Столетней войны. Зато 18 июня 1815 года англичане и их союзники – голландцы – разгромили Наполеона I при Ватерлоо и положили конец его «Ста дням». Там-то и произошел хрестоматийный эпизод, когда один из английских командиров крикнул: «Храбрые французы, сдавайтесь!» – и услышал в ответ: «Merde! La garde meurt, elle ne se rend pas!», то есть «Дерьмо! Старая гвардия умирает, но не сдается!» И из этих слов больше всего запомнилось самое первое. Потому что от огромного большинства войн остается разве что merde.
Которого, впрочем, вполне достаточно для создания экстремальных условий человеческого существования.
При этом экстремальность – понятие относительное, совершенствоваться здесь можно бесконечно. Когда 70 лет назад, 18 июня 1939 года, в СССР вернулась из эмиграции Марина Цветаева, она из одного бедственного положения попала в другое, еще более тяжкое. И по пути от меньшего зла к большему, а от него к еще большему прошли в минувшем столетии многие.
18 июня 1907 года родился Варлам Шаламов (ум. 1982), один из гигантов русской литературы XX века. Из чьих книг новые поколения будут узнавать, что такое были советские лагеря? Прежде всего из Шаламова и Солженицына. Но лагеря они прошли – и описали – во многом разные, не говоря уж о том, что по-разному. Красноречивая мелочь: когда вышел в свет «Один день Ивана Денисовича», Шаламов написал Солженицыну письмо с подробнейшим разбором – что так, что не так. И одна из претензий была сформулирована в виде абзаца из одного предложения, которое состояло всего из одного слова: «Кот!!» То есть при лагерной кухне у Солженицына кормится кот. А у нас на Колыме, замечает Шаламов, если бы таковой и появился, его бы тут же съели┘
Дело, однако, не сводится к тому, что лагеря у Шаламова более суровые. Солженицын ведь сознательно избрал для изображения обыкновенный день одного зэка, даже удачный. И это оказалось сильнейшим художественным ходом. Но Шаламова такой выбор не устраивал. Количество ужасов для него перешло в новое качество.
Знаменитые, но, похоже, мало кем понятые слова Варлама Шаламова: лагерный опыт абсолютно отрицателен, ничего положительного, плодотворного извлечь из него нельзя. Обычно это высказывание воспринимают как слишком метафизическую или чисто риторическую фигуру. Между тем формула Шаламова, думается, не максима и не гипербола. Это по-научному строгая и точная характеристика всего тоталитарного опыта, а не только колымских лагерей, представлявших собой его, этого опыта, предельное – запредельное! – сгущение.
Тоталитаризм тем и отличается от менее притязательных форм социального зла, что в нем невозможно отыскать положительный опыт или участок, который можно было бы извлечь и использовать. И пережившие крах тоталитаризма институты – не жильцы: все их надо пересоздавать, выращивать заново.
Уже было подмечено, что формула Шаламова синонимична максиме немецкого философа Теодора Адорно: после Освенцима невозможно писать стихи. Понятно, что здесь, как единица, вынесено за скобки ключевое слово «по-прежнему». Но западная культура после Освенцима, насколько можно судить, гораздо больше продвинулась в деле самоизменения, чем русская после ГУЛАГа.
Сегодня, кстати, исполняется 80 лет одному из виднейших европейских интеллектуалов (пост)современности – немецкому философу и правоведу Юргену Хабермасу, ученику Теодора Адорно. В одном из своих сравнительно недавних выступлений он говорил о том, как меняется сейчас тип интеллектуала. Телевидение, если он там востребован, делает его видным в буквальном смысле слова. Но репутация интеллектуала основывается все-таки на другом. В наше время массовой культуры его могла бы отличать, говорит Хабермас, лишь «способность первым почуять нечто важное». Первым почувствовать опасность, первым увидеть, «чего не хватает или что «могло бы быть иначе».
Замечу, что эта встревоженная, боязливая зоркость издавна была присуща настоящим писателям, вообще художникам. Их отличали, говоря словами Хабермаса, качества «отнюдь не героические».
Родившийся 18 июня 1812 года (ум. 1891) великий русский писатель Иван Гончаров служил в Министерстве финансов, а потом был даже цензором (хотя, в общем, либеральным), в общении обычно казался замкнутым и скучным. И Белинский приветствовал «Обыкновенную историю» за удар по провинциальному идеальничанию и пустой мечтательности. И все же┘
У меня перед глазами телеверсия классического спектакля «Современника» с Табаковым в главной роли. Юноша Адуев с худенькой шейкой в начале. И финал, где важно вышагивает толстый господин во фраке... Ну словно про наших либералов-реформаторов.
