Петр Спивак
Александр II со своей супругой Марией Александровной, матерью его наследника и политического антипода Александра III. 1866 г.
Всякое безобразие, говорил один чеховский персонаж, должно иметь свое приличие. А всякая власть – свои пределы. Далеко ли дотянется ее, фигурально выражаясь, рука? Или самая настоящая рука человека, наделенного властью?
Многие понятия из области права восходят к элементарным телесным, физическим объектам и жестам. Неприкосновенность личности начиналась с запрета бить по лицу, прикасаться к нему. Термин «лицо» не сразу стал метафорой. В основе современных представлений о правах человека – запрет покушаться на его тело.
Великобритания, родина Великой хартии вольностей, пошла по этому пути в авангарде. Кстати, страна эта, которую мы привыкли считать оплотом традиций и старины, в своем нынешнем виде довольно молодое государственное образование. Великобритании не было до 29 апреля 1707 года, а были Англия и Шотландия, чьи парламенты объединились в этот день. А 29 апреля 1993 года ныне правящая королева Елизавета II распорядилась открыть для туристов свою резиденцию – Букингемский дворец. Чтобы заработать, конечно. Но это все тот же метод обучения на натуре: именно так люди приучаются понимать, что открытое общество – это буквальная, всамделишная реальность, а не выдумка философа Поппера.
29 апреля идут и всегда будут идти рука об руку две важнейшие даты из истории русской свободы. 29 апреля 1818 года родился император Всероссийский Александр II. Тот, который освободил крестьян и провел другие грандиозные реформы, прежде всего судебную. И в его царствование в этот самый день 1863 года в России отменили – увы, с оговорками, но все же отменили – клеймения и телесные наказания. Рифмуется, не правда ли?
Отец Александра II, Николай I, был деспот с ограниченным кругозором и вообще нехороший человек. Но о воспитании сына и наследника позаботился. И, как показал исторический опыт, иметь наставником большого поэта, а именно Василия Жуковского, – хорошая школа. Русская литература, в которой постепенно зрело и к середине XIX века стало нормой убеждение в недопустимости рабства и телесных наказаний (вспомним «Записки охотника» Тургенева, «После бала» Толстого), воспитала царя-освободителя. Позволю себе аналогию: унаследовавший у Александра II слово-девиз «гласность» Михаил Горбачев к шестидесятникам, конечно, не принадлежал, но испытал через множество посредников их влияние и воспринял (пусть неосознанно) складывавшийся в обществе консенсус: так жить нельзя. Причем избрал тот вектор перемен, которого хотели сторонники свободы, а не ее противники. И был награжден ненавистью и путчем именно за это, а не за непоследовательность курса.
Александр II заплатил за свои реформы и за их слабости еще дороже – жизнью. 13 марта 1881 года его убили те, кто отвергал святость царской власти, но в своем сознании на место самодержавия они просто поставили другую святыню – народ. Свобода была для них не столь существенна. Что соответствовало состоянию всего общества.
И в день рождения убиенного отца, 29 апреля 1881 года, унаследовавший его трон Александр III подписал манифест «О призыве всех верных подданных к... искоренению гнусной крамолы, к утверждению веры и нравственности, доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений России». Язык, который скорее подошел бы священнослужителю, чем главе государства. И очередная смена идеологических акцентов. Пришел новый самодержец, который намерен «стать бодро на дело Правления... с верою в силу и истину Самодержавной Власти».
Это стало возможно потому, что главная реформа так и не была начата. Идея самодержавия оставалась вне критики.
Был такой анекдот: в купе поезда разговаривают раввин и католический священник. «Вот вы священник, а дальше что?» – «Ну, может быть, дадут другой приход, побольше, побогаче». – «А дальше что?» – «Может быть, выберут меня епископом». – «А дальше?» – «Из епископов, может быть, выберут в кардиналы». Раввин не отстает. «Ну, самое большее, сделаюсь я Папой Римским». – «Ну а дальше?» – «Да что вы такое говорите! Иисусом-то Христом я стать не могу!» – «А-а! Не можете! А вот у нашего одного получилось!»
Так вот, у японцев получилось то, что не удалось нам. Их монархия отказалась от своей святости, хотя пошла на это, мягко говоря, не без посторонней помощи.
29 апреля 1901 года родился японский император Сёва, более известный как Хирохито (ум. 1989). Вступил он на престол всенародно почитаемым божеством, но все его правление резко делится на две части, разделенные Второй мировой войной, поражением и превращением Японии в оккупированную страну. Хирохито, который начал агрессию ради господства в Азии, оказался перед необходимостью следовать указаниям американской военной администрации, согласиться с принуждением к демократии. Но из этого неминуемо следовало, что придется развенчать миф об императорах – потомках богини Иматэрасу. И он пошел на это. Хотя после капитуляции подданные кончали самоубийством на ступенях императорского дворца.
После этого Хирохито правил еще более сорока лет. И прощался с жизнью в совсем другой стране. Изменившейся и продолжающей меняться.
Интересно, поймет ли выросший в этой новой реальности человек, о чем пойдет речь ниже? Боюсь, что нет. И надеюсь на это.
Итак, без перевода и комментариев. 29 апреля 1925 года в докладе Николая Бухарина на XIV конференции ВКП (б) впервые прозвучало словосочетание «генеральная линия партии». А 29 апреля 1929 года XVI конференция последней призвала рабочий класс СССР к развертыванию социалистического соревнования.
...Как стало известно в информированных кругах, у британского кинорежиссера Альфреда Хичкока, создателя непревзойденных шедевров в жанре фильма ужасов, последним чтением оказался сценарий из русско-советской жизни. Он прочитал его 29 апреля 1980 года и тут же умер. «Какой ужас!» – были его последние слова.
