Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 16 марта

Сергею Юрскому под силу сыграть какого угодно персонажа. Хоть простого, хоть изысканного.
Кадр из фильма «Любовь и голуби»

Один день календаря – история человечества в миниатюре. Казалось бы, это совершенно понятно и естественно. Но сегодня контрасты между событиями светлыми и мрачными, между носителями добра и абсолютными злодеями – запредельные.

С одной стороны, прогресс и познание на своем месте. Закладывались, например, основы современных городов. 16 марта 1867 года во Франции бывший садовник Жозеф Монье запатентовал армированный бетон, а в тот же день 1928 года в Англии в Лидсе заработал первый светофор. С другой стороны, делались вещи знаковые, но, скажем так, амбивалентные. 16 марта 1926 года американский изобретатель Роберт Годдард запустил первую ракету на жидком топливе, а 16 марта 1962 года в СССР стартовал «Космос-1» – первый из четырехзначного числа спутников, в большинстве своем разведывательного назначения.

В российской социально-политической истории – и вовсе зловещая эскалация событий. 16 марта 1917 года было образовано первое Временное правительство во главе с князем Георгием Львовым. 16 марта 1919-го, уже при советской власти, большевистские войска штурмом взяли бастующий Путиловский завод и арестовали сотни рабочих. А 16 марта 1927 года ЦИК и СНК СССР приняли постановление «О коллективных хозяйствах», утвердившее колхоз как главную форму кооперации. Невольно вспоминается Молельный орех у Фазиля Искандера, аккурат перед коллективизацией начавший издавать жалобный стон: «Кумхоз-з-з!..»

Все это было неожиданно, даже невероятно для среднего тогдашнего россиянина. Но что большая беда будет – чувствовали многие. Ровно 100 лет назад вышла одна из самых знаменитых книг в истории нашей общественной мысли – «Вехи: сборник статей о русской интеллигенции». «┘Русская интеллигенция никогда не уважала права, никогда не видела в нем ценности» – это Богдан Кистяковский. «Интеллигенция любит только справедливое распределение богатства, но не самое богатство┘ В ее душе любовь к бедным обращается в любовь к бедности», – писал Семен Франк. «Средний массовый интеллигент в России большею частью не любит своего дела и не знает его. Он плохой учитель, плохой инженер, плохой журналист» – приговор Александра Изгоева... Упреки в слепой любви к народу – сильная сторона веховской критики. Но предлагаемая авторами этого сборника методология – вместо социальных обстоятельств поставить в центр внимания внутреннюю жизнь личности – сегодня уже не убеждает. Нужен какой-то синтез этих подходов...

Веховцы были, конечно, не первыми, кто принялся критиковать радикализм русской интеллигенции. В XIX веке у многих проявлялось охранительное мышление. Например, у родившегося 16 марта 1803 года известного поэта Николая Языкова (ум. 1847). «Нелюдимо наше море,/ День и ночь шумит оно...» – наверное, очень многим памятен его мятежный по духу «Пловец», завершающийся призывом: «Смело, братья, бурей полный,/ Прям и крепок парус мой». Но есть у Языкова столь же хрестоматийное стихотворение – «К ненашим», которое от начала до конца выдержано в обличительном духе: «О вы, которые хотите/ Преобразить, испортить нас/ И онемечить Русь!..» Еще резче у того же Языкова другая инвектива: «Вполне чужда тебе Россия,/ Твоя родимая страна!/ Ее предания святыя/ Ты ненавидишь все сполна...» Это адресовано не кому-нибудь, а Чаадаеву. Любопытно сопоставить языковские строки с декларациями авторов «Вех»...

Интеллигенция к веховской и почвенной критике отнеслась, конечно, по-всякому. Сегодня дни рождения двух ярких личностей, являющих собой, объективно, полемический ответ на нее. Это две женщины, игравшие существенную роль в литературной жизни советских лет, – Тамара Габбе (1903– 1960) и Фрида Вигдорова (1915–1965). Тамара Габбе известна главным образом как автор детской сказки «Город мастеров» и переводчик Перро, Андерсена, братьев Гримм. Принадлежала она к маршаковскому кругу – сотрудникам ленинградского Детгиза, разгромленного в 1937 году, была репрессирована. А потом будни ее были заполнены редакторством, внутренним рецензированием – короче говоря, рутиной литературной жизни. Это можно сказать и о Фриде Вигдоровой: она писала повести и романы о школе, о подростках, но повседневные ее амплуа – журналистика и опять-таки рецензирование. И здесь, надо сказать, у нее был отточенный, утонченный вкус. А однажды наступил момент, когда художественное чутье стало источником поступка.

Когда в 1964 году арестовали Иосифа Бродского и устроили над ним процесс по обвинению в тунеядстве, Фрида Вигдорова, присутствуя в суде как журналист, стала стенографировать заседания. Стенограмма пошла в самиздат, стала одним из первых и авторитетнейших документов. Типичной драмой абсурда. И трагедией интеллигенции.

Сегодня надо сказать об одном из самых ярких наших артистов, который внес большой вклад в освоение российским театром этого жанра – драмы абсурда. Не говоря уж о том, что стал одним из ярчайших интеллигентов на сцене. Сергей Юрский родился 16 марта 1935-го. Единственный в своем роде. Артист, которому подвластны любые персонажи, от простых мужиков до утонченных интеллигентов. И, между прочим, умеющий писать, настоящий прозаик. Что для артистов, надо сказать, большая редкость. И это тоже выбор в пользу интеллигенции и написанной ей на роду сложности.