Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 20–24 февраля

Олег Янковский. Живой человек один на один с миром.
Кадр из фильма «Звезда пленительного счастья»

Когда обозревать приходится сразу несколько календарных дней, многое поневоле упускаешь. Но что-то – не обойти никак.

23 февраля исполняется 65 лет Олегу Янковскому. При его имени мне вспоминаются прежде всего два фильма. Не целиком, а финалами, по внешности противоположными.

В «Том самом Мюнхгаузене» Марка Захарова герой Янковского взбирается по веревочной лесенке в небо. Это 1979 год. Особых комментариев здесь вроде не требуется. А вот с «Полетами во сне и наяву» Романа Балаяна (1982) сложнее.

Сорокалетний красавец Сергей Макаров после дружеского пикника уходит прочь от всех в стог сена и в него зарывается, инстинктивно принимая позу эмбриона. Немой жест, словно детская мольба: «Мама, роди меня обратно...» И вот здесь сегодня требуется некая расшифровка контекста, в который попал этот фильм, выйдя на экраны.

Незадолго до того, в 1981-м, началась долгая и, в общем, безнадежная литературная дискуссия – о прозе «сорокалетних». О Маканине, Курчаткине и других авторах, а еще больше об их героях – тех, которым как раз сорок или около того. Игорь Дедков, критик необычайно чуткий и искренний, но при том склонный продолжать традиции народников и Добролюбова, выступил в лучшем тогда журнале «Литературное обозрение» и публично – насколько было возможно в подцензурной печати – упрекнул эту писательскую генерацию в конформизме, в апологии их «амбивалентных» персонажей, не разбирающих границу между добром и злом. В общем, тот же типаж, что у Янковского, тот же пласт позднесоветской жизни, что в фильме Балаяна.

И здесь, в финале картины, у меня вспыхивает одна ассоциация. А именно – одно из самых последних (закончено летом 1970 года) стихотворений Твардовского, при жизни поэта выпавшее из всех циклов из-за полной своей «непроходимости». Вот оно: «В самый угол шалаша,/ Где остывшая солома,/ Забирается душа,/ Чтоб одной побыть ей дома.../ И не видеть их лица –/ Резвых слуг любой эпохи:/ Краснобая-подлеца,/ Молчаливого пройдохи,/ Полномочного скота,/ Групповода-обормота,/ Прикрепленного шута/ И внештатного сексота.../ Дайте, дайте в шалаше/ Удрученной злым недугом/ Отдохнуть живой душе/ И хотя б собраться с духом».

Сходство поразительное. Порыв, угаданный Янковским в своем герое, обнаруживает в нем под коростой конформизма живую душу. Неспроста ведь дарит ему сам актер свою ироническую улыбку.

Среди тех людей искусства, чьи дни рождения приходятся на эти дни, есть один не слишком известный у нас немецкий писатель, иронист по самой сути своего видения мира. Родившийся 110 лет назад, 23 февраля 1899 года, Эрих Кестнер (ум. 1974) пользовался бурным успехом как автор книг для детей, выступал со стихами, фельетонами, репортажами, статьями, рецензиями, писал романы, сценарии, кабаретные скетчи – список жанров можно продолжать долго. Но одно его стихотворение (переведенное на русский язык Константином Богатыревым) стоит особняком.

«Когда бы мы вдруг победили/ Под звон литавр и пушек гром,/ Германию бы превратили/ В огромный сумасшедший дом.../ Когда бы мы вдруг победили,/ Мы стали б выше прочих рас:/ От мира бы отгородили/ Колючей проволокой нас./ Когда бы мы вдруг победили,/ Все страны разгромив подряд,/ В стране настало б изобилье/ Кретинов, холуев, солдат./ Тогда б всех мыслящих судили,/ И тюрьмы были бы полны.../ Когда б мы только победили.../ Но, к счастью, мы побеждены».

Впечатляет, что стихи эти написаны были не в 1945 году, а в 1919-м. И стали пророчеством о грядущем нацизме. На мой взгляд, в этом «к счастью, мы побеждены» – один из взлетов немецкого духа. Но до огромного большинства немцев то, о чем сказал здесь Кестнер, стало доходить лишь после Второй мировой войны, после нового поражения. Тогда сначала Аденауэр, а потом Брандт встали на колени у Стены плача в Иерусалиме. И, по словам Виктории Чаликовой, именно в тот момент, когда канцлер ФРГ встал на колени, немецкий народ поднялся с колен...

Все эти проблемы поставил в центр своего анализа крупнейший немецкий философ, чей день рождения тоже 23 февраля, – Карл Ясперс (1883–1969). Его работа «Вопрос о виновности» (1946) – фундамент послевоенной рефлексии немецких интеллектуалов. И на этом фундаменте в Западной Германии заново строилось демократическое государство. Без той духовной атмосферы, которая формировалась при активном участии Ясперса, это было бы невозможно. Урок нам.

Нельзя здесь не вспомнить: 21 февраля 1940 года началось строительство концлагеря в Освенциме. И Бенито Муссолини, провинциальный тиран на подхвате у Гитлера, основал Итальянскую фашистскую партию ровно 90 лет назад, 23 февраля 1919 года. 23 февраля 1898 года был взят под арест Виктор Гюго – за открытое письмо «Я обвиняю!», в котором он выступил против правительственного антисемитизма в деле Дрейфуса. А 21 февраля 1989 года за оппозиционную деятельность посадили Вацлава Гавела, который через год после этого был уже президентом Чехословакии...

Наконец, 21 февраля 1762 года русский император Петр III издал манифест об уничтожении Тайной канцелярии. Есть над чем подумать.