Константин Стрельбицкий Мельтюхов М. И. Канун Великой Отечественной войны: дискуссия продолжается. - М.: АИРО-ХХ, 1999, 68 с. Серия "АИРО - научные доклады и дискуссии. Темы для XXI века".
ВО ВТОРОЙ половине 80-х гг. началась и до сих пор не прекращается дискуссия по проблеме кануна и начала Великой Отечественной войны. За это время достоянием гласности стали многие, еще недавно секретные документы государственных и ведомственных архивов нашей страны, отражающие различные аспекты темы. К настоящему времени в научный оборот введено большое количество материалов, и, безусловно, уже настало время заняться их научным обобщением и исследованием в совокупности. Ибо только комплексное осмысление этих данных позволит нам понять, существует ли в действительности предмет ведущейся дискуссии, и если да, то в каком направлении следует ее продолжать. Правда, как это ни парадоксально, мы до сих пор слишком мало знаем фактическую сторону обсуждаемой уже полтора десятилетия проблемы.
По нашему мнению, некоторые из ответов на поставленные вопросы может дать новая работа М.И. Мельтюхова. Какой же главный вопрос предлагает он для дальнейшей дискуссии? Это проблема советского военного планирования в 1940-1941 гг., позволяющая наконец-то получить сведения о том, к чему же все-таки готовились советские вооруженные силы. А это, в свою очередь, приводит исследователя и его внимательного читателя к другой, не менее актуальной проблеме - причине трагедии 22 июня 1941 г.
Фактологическая часть доклада построена на анализе и сопоставлении практически всех опубликованных к сегодняшнему дню материалов и архивных документов. Это позволило автору всесторонне показать как процесс разработки, так и содержание военных планов РККА на уровне Генерального штаба, штабов военных округов, а в некоторых случаях и армий.
Что же может заинтересовать в данной работе читателя, имеющего на своей книжной полке массу самых разных и нередко противоречащих друг другу книг, но тем не менее ощущающего нехватку объективной фактологической информации? Приведем лишь один пример. В фондах Российского государственного военного архива автор выявил и исследовал материалы командно-штабной игры, проводившейся в сентябре 1940 года в штабе 6-й армии Киевского особого военного округа. В то время войска этой армии дислоцировались в районе Львова, и одной из их задач в будущей войне было упредить противника и нанести первыми удар на запад, за реку Вислу. В этом документе как в капле воды отразился общий наступательный замысел советского командования, изложенный в опубликованных ныне докладах наркома обороны С.К. Тимошенко и начальника Генштаба Г.К. Жукова лично И.В. Сталину.
Такая находка Мельтюхова подводит его к уже поднимавшейся в литературе последних лет проблеме о сроках возможного начала Советским Союзом "своей" войны. Как теперь известно, с марта 1941 г. в советском военном планировании стала фигурировать конкретная дата ее начала - 12 июня. Автор, опираясь на воспоминания второго тогда лица в советском государстве В.М. Молотова, высказывает свое мнение о причинах переноса этого срока на более поздний. На строго документальной основе показывается процесс сосредоточения и развертывания советских войск у самых западных границ в последний предвоенный месяц в соответствии с планом от 15 мая 1941 г. Это позволило Мельтюхову обозначить предполагаемую дату завершения подготовки к наступлению Красной Армии на Запад - 15 июля 1941 г.
Еще с советских времен нас убеждали в том, что Красная Армия готовится лишь к пресловутому "ответному удару" по агрессору, напавшему на СССР, и только после того, как измотает противника в приграничных сражениях, сама перейдет в наступление. Однако это широко распространенная версия не находит реального подтверждения в доступных документах советского военного планирования 1940-1941 гг. В них упоминаются лишь операции по прикрытию мобилизации, сосредоточения и развертывания войск, которые не связаны напрямую с возможными наступательными действиями противника, а представляют собой мероприятия по подготовке своих войск, как гласит документ, "к переходу в наступление". То есть речь идет отнюдь не об "ответном", а именно о первом ударе, что выводит нас на проблему пресловутой "превентивной войны" со стороны Германии, активно пропагандируемую некоторыми авторами во главе со скандально известным творцом "Ледокола". По мнению Мельтюхова, превентивная война "возможна только в случае, если предпринимающая такие действия сторона знает о намерении противника". Однако поскольку нет никаких серьезных доказательств того, что в Берлине действительно знали о советских наступательных намерениях, то весь спор о превентивной войне, по мнению автора, "вообще не имеет ничего общего с исторической наукой".
После прочтения этого исследования напрашивается следующий вывод: в то время как Красная Армия готовилась к наступательным действиям, реальная война началась совершенно по другому сценарию, и в ней уже было невозможно применить предвоенные советские планы, что во многом предопределило трагедию 1941 г.
Возвращаясь к мысли о необходимости обобщения доступных ныне для исследователей материалов, хотелось бы отметить, что своей работой М.И. Мельтюхов показал удачный пример такого обобщения по хотя и важному, но все же относительно частному вопросу.
На обложке его книги помещена надпись - "Темы для XXI века". Свою тему для следующего века Мельтюхов нашел, но возникает резонный вопрос: под силу ли одному историку исследовать ее во всем многообразии? Для решения проблемы кануна и начала Великой Отечественной войны необходимо не только значительное количество историков, работающих над ней, но и их конкретная исследовательская работа, причем без набивших оскомину "идеологических споров", зачастую заслоняющих собой саму Историю.
