Алексей Мазус
В России после 2000 года наблюдается снижение числа новых случаев инфицирования ВИЧ. Фото со страницы Фонда социально-культурных инициатив в Facebook
В последние годы одной из любимых забав западных СМИ становится изобретение новых способов политической стигматизации образа России. Журналисты ищут то русских хакеров, то таинственных и неуловимых отравителей… К этому списку добавляется и формирование у широкой читательской аудитории буквально апокалиптической картины в отношении ситуации по ВИЧ-инфекции в РФ. Ее представляют очагом тяжелой эпидемии, с которым государственная машина просто не в состоянии справиться. Под огнем критики оказываются крупнейшие российские города, в том числе – Москва, где, по мнению пула «экспертов», в том числе российского коллективного «научного сотрудника» центра, которого нет, ситуация якобы выходит из-под контроля. Причем уже как 20 лет. С конца 90-х годов XX века они убежденно говорят о миллионах больных СПИДом россиян, демонстрируя высокое искусство несбывающегося прогноза – даже в самых неблагополучных районах РФ ситуация не такая катастрофическая, как предрекалась.
Однако в этом вопросе некоторые СМИ жаждут не истины, а «крови». В качестве одного из последних примеров такой словесной эквилибристики можно назвать статью в издании Politico Europe, повествующую о том, как в России борются с ВИЧ-инфекцией и наркозависимостью. Здесь и привычно «приблизительные» (но почему-то всегда в сторону трагедии) цифры и прогнозы, здесь и камлания по поводу «пещерного» уровня профилактики и лечения ВИЧ-инфекции и наркомании в России. В одном из пассажей автор был настолько «компетентен», что перепутал миллионы и проценты.
При всем этом статья заставляет задуматься о целом ряде весьма серьезных проблем.
Первое. Под видом медицинских и научных истин подается нечто иное – то, что не имеет к ним никакого отношения. Особый изыск – работать с неверифицированными статистическими данными, агрегация которых ведется при использовании сомнительной методологии. Большие массивы специализированных данных, с которыми спокойно работают профессионалы, становятся очень удобным инструментом предвзятой компиляции и спекулятивных выводов, рассчитанных на то, чтобы буквально ужаснуть массового читателя.
При этом известный факт, что общий свод данных в российской практике осуществляет Минздрав. Что касается иных сведений, распространяемых научными организациями и неправительственными объединениями, то в этих случаях, как правило, сама процедура сбора данных вступает в противоречие с положениями законодательства об охране врачебной тайны. А сама статистическая информация не содержит принципиально важных идентификаторов, что приводит к необоснованному дублированию и завышению итоговых результатов.
Второе. Серьезнейшая глобальная медицинская проблема адресована в первую очередь некоему безымянному мировому врачебному сообществу и при этом сужена, упрощена и «нарезана» с удивительным и опасным цинизмом.
А ведь под более чем смелым заголовком «Как принудить Владимира Путина заняться профилактикой ВИЧ» ожидаешь как минимум безупречно подобранных, качественных аргументов и выверенных данных, и в целом – респектабельной аналитики.
Российские специалисты обращают внимание на то, что основным «нервом» материала авторы сделали мнение чиновника высокого международного уровня – специального советника ЮНЭЙДС (UNAIDS) по Восточной Европе и Центральной Азии Мишеля Казачкина. Стоит при этом напомнить, что этот эксперт, известный громкими высказываниями в адрес Российской Федерации по противодействию ВИЧ/СПИДу, является последовательным сторонником внесения изменений в законодательство стран СНГ для продвижения метадоновой терапии. Именно он в 2015 году на различных международных площадках и в СМИ «бил в набат» по поводу якобы гибели сотен жителей Крыма из-за запрета на заместительную терапию. В связи с чем Министерство иностранных дел Российской Федерации было даже вынуждено официально опубликовать комментарий с опровержением дискредитирующих российское здравоохранение сведений.
«Колокольным звоном» в статье звучит возмущение тем, что Россия не разрешает раздавать наркозависимым одноразовые чистые шприцы и опиоидную заместительную терапию, из-за чего якобы эпидемия ВИЧ в России и развивается. При этом РФ вменяется в вину то, что свое «пагубное влияние» она распространяет и на соседние государства, например Казахстан.
Авторы статьи, вероятно, огорчатся, если узнают, что использование заместительной терапии антагонистами опиоидных рецепторов, в том числе пролонгированными формами, вводить которые необходимо один раз в месяц, в России успешно применяется в практическом здравоохранении. Также с целью профилактики передозировок идет раздача налоксона.
Что касается применения метадона в качестве замены других опиоидных наркотиков, то такая «заместительная терапия» в России запрещена, исходя из того, что главное в лечении наркомании – это профилактика и искоренение причин этого явления, а не паллиатив, опосредованно поощряющий девиантное поведение, по сути дела, руками ответственных за борьбу с наркоманией специалистов.
В последние годы особую тревогу вызывает проблема гибели людей от передозировки наркотиками на фоне либерализации антинаркотического законодательства и широкого применения наркотических анальгетиков.
Для США 2020 год вообще принес пиковые значения по смертям от передозировки наркотиками, составив прирост по сравнению с 2019 годом 30%. В абсолютном выражении это означает 93 тыс. смертей. Если авторы текста не знали этого или не сочли важным включить «референсную» информацию, то им лучше обратить на это внимание.
Можно расстроить оппонентов РФ еще больше: никакого законодательного запрета на инструментарий для инъекций в России нет, он свободно продается в аптеках и абсолютно легально используется отдельными специализирующимися на работе с нарокозависимыми людьми НКО в профилактической работе. Иначе говоря, одноразовые стерильные шприцы в России законны, а их продажа не ограничена!
Кроме того, официальные данные (даже пятикратно умноженные с учетом возможного «скрытого употребления»!) говорят максимум о 0,7% населения, употребляющего психоактивные вещества внутривенно, что существенно расходится с упоминаемыми в статье 2–3% населения, которые якобы «колются» грязными шприцами.
Что же касается и данных об 1,1% населения, по мнению авторов материала, якобы страдающих ВИЧ-инфекцией (именно знак «%» справа от этой цифры после аргументированных просьб российской стороны был позже изящно заменен на «млн»), то, согласно данным российских медиков, число людей, живущих с ВИЧ в России, не превышает 0,6% населения. Имея на руках достоверные статистические данные, даже представить сложно, откуда взяты опубликованные Politico Europe цифры, которые к тому же позволяют делать вывод об «экспоненциальном росте» заражения в России. Этот тезис не имеет под собой основания, поскольку, напротив – после 2000 года и сегодня наблюдается снижение числа новых случаев инфицирования ВИЧ.
Российским специалистам, эпидемиологам, инфекционистам и наркологам, интересно спросить авторов статьи: почему их возмущенный взгляд и озабоченность обращены только в сторону России? Например, давно известно, что практически во всех развитых странах статистика формируется при низком и крайне низком охвате населения тестированием на ВИЧ, результатом чего становится позднее выявление ВИЧ-инфекции в странах Евросоюза – каждый второй случай фиксирует позднюю стадию развития заболевания. Добавим также, что на фоне пандемии новой коронавирусной инфекции ситуация усугубилась тем, что охват обследованием в Европе «провалился» вдвое. В России же при охвате 29,4% в 2019 году в 2020-м удалось добиться уровня в 24,6%.
К слову, в этом контексте крайне удивительны очередные «впечатляющие» заявления российских СМИ о заболеваемости в России и Европе за 2020 год (само собой, не в пользу России) – в условиях, когда Европейским бюро ВОЗ и Европейским центром профилактики и контроля заболеваний соответствующие данные вообще еще не опубликованы. Что ж, новый уровень «пророчества».
С 2014 года в международном диалоге «любимой» темой западных стран и СМИ является Крым. Напомним, что к моменту воссоединения с Россией, несмотря на широкомасштабное применение программ «снижения вреда», включая метадоновую терапию по лекалам UNAIDS, число наркопотребителей на 100 тыс. населения на полуострове было в два раза больше, чем в России, а распространенность ВИЧ-инфекции на 100 тыс. населения – больше почти втрое (493,3 и 156,0 случаев) против соседнего, через Керченский пролив Южного федерального округа. Метадоновая программа была прекращена в Крыму в связи с официальным запретом данного препарата на территории России. По мере завершения терапии пациенты в добровольном порядке включались в лечебно-реабилитационные программы в соответствии с российским законодательством.
Есть основания полагать, что крымская тема в данном контексте муссируется не случайно. Она «сломала план» превращения Украины в «модель для региона» в стратегии снижения вреда и метадоновой терапии. И, как показало время, вместо модели для подражания по распространению ВИЧ-инфекции Украина стала ахиллесовой пятой для UNAIDS, с более чем однопроцентной пораженностью в Киеве и еще большей, катастрофической пораженностью в Одессе. Дело дошло до того, что Одесса считается негласной столицей СПИДа в Восточноевропейском регионе. Однако Крым удалось в самый последний момент вырвать из огня бушующей эпидемии.
Как известно, все познается в сравнении. Однако сравнивать нужно корректно и объективно. Жаль, что не все журналисты и их «собеседники» исходят из этой максимы.n
комментарии(0)