Шанс для каждого второго

Операция по пересадке костного мозга. Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

В 2017 году в России провели 1481 операцию по трансплантации костного мозга (ТКМ). По словам вице-премьера Татьяны Голиковой, к концу нынешнего года количество таких операций вырастет на 7%. Предполагается, что в ближайшие три года количество операций по ТКМ ежегодно будет увеличиваться на полторы-две сотни. Вот только этого явно недостаточно. По словам Татьяны Голиковой, реальная потребность составляет 4212 операций для взрослых и 900 для детей.

Заявленный вице-премьером рост мог быть и больше. Дело в том, что количество операций зависит не только от количества коек в трансплантационных центрах. Операции по ТКМ можно поделить на три группы: аутологичные (пациенту пересаживаются собственные клетки), родственные и неродственные.

На родственные трансплантации в России приходится основная часть операций. В первую очередь потому, что они дешевле. Донором становится один из близких родственников. Вот только найти совместимых по составу генов на 100% доноров среди них задача непростая. Родители с детьми совместимы лишь на 50%, братья-сестры – тоже далеко не всегда являются генетическими близнецами, лишь четверть больных может рассчитывать на родственного донора, а эффективность и успешность операции по ТКМ зависит как раз от тканевой совместимости.

Из 1481 операции по ТКМ в 2017 году около 400 пришлось на неродственные трансплантации, когда пациенту пересаживают костный мозг от незнакомого человека, так называемого генетического близнеца. Таких операций могло бы быть куда больше, но тут две проблемы – деньги и люди.

Для процедуры неродственной ТКМ необходимо найти донора и приготовить кругленькую сумму. Генетического близнеца отыскать можно в одном из зарубежных регистров (стоимость поиска и активации стартует от 20 тыс. евро) или в российской объединенной базе (около 400 тыс. руб.).

В России существует Национальный регистр доноров костного мозга имени Васи Перевощикова (РДКМ). Вот только на сегодняшний день вероятность найти себе донора в РДКМ сравнима с шансами выиграть в лотерею. Потенциальных доноров костного мозга в России на сегодняшний день катастрофически мало – 85 тыс. человек. По самым скромным оценкам, чтобы каждый второй пациент имел реальные шансы найти себе генетического близнеца, необходимо не менее полумиллиона потенциальных доноров.

Создание столь крупной базы снова упирается в деньги. Государственные регистры тратят на типирование крови одного потенциального донора до 28 тыс. руб.

На базе Казанского федерального университета РДКМ запустил первую в России NGS-лабораторию, позволяющую проводить типирование высокого разрешения. По сравнению со старыми методиками эта технология имеет много преимуществ.

«Государство проводит типирование низкого разрешения. Это значит, что каждого потенциального донора в случае его активации необходимо дотипировать. Вероятность того, что после дотипирования он окажется несовместимым с реципиентом, высока. Кроме того, это еще дополнительные деньги и время. В случае типирования высокого разрешения дотипирование не нужно. В базе врач видит фенотип человека, который подойдет с вероятностью 99,9%», – объяснила медицинский директор РДКМ Ольга Макаренко.

Удивительно, но чиновники от здравоохранения от новых методик совсем не в восторге. «Мы сталкиваемся с тем, что государственные организации нам иногда заявляют, что мы не имеем права заниматься нашей деятельностью», – говорит Макаренко.

Прежде всего чиновникам в белых халатах мешает закон. Сначала Минздрав упирал на то, что генотип является персональными данными и НКО не имеет права хранить такую информацию. «Мы направили запрос в Роскомнадзор, и они нам прислали официальное подтверждение, что в соответствии с пунктом 3 статьи 1 Федерального закона от 03.12.2008 № 242-ФЗ «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации» геномная информация – это персональные данные, включающие кодированную информацию об определенных фрагментах дезоксирибонуклеиновой кислоты физического лица или неопознанного трупа, не характеризующих их физиологические особенности», – рассказывает Ольга Макаренко.

Теперь главным тормозом развития национального регистра является отсутствие закона о донорстве костного мозга. По сути, сегодня юридически даже неясно, что такое этот костный мозг: орган, ткань или даже лекарственное средство, хотя операции по его трансплантации в России проводятся уже более двух десятков лет.

«Если такой закон появится, можно будет прописать в нормативно-правовой базе, кто такой потенциальный донор костного мозга, чем он отличается от донора реального, можно будет разделить медицинскую и немедецинскую составляющие, урегулировать использование наукоемких методик для типирования, тем более что они лучше и дешевле клинических. Закон поможет все это легализовать», – подчеркивает Ольга Макаренко.

На заседании Совета при правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере вице-премьер Татьяна Голикова отметила, что возможность включения соответствующих разделов в законопроект о трансплантологии необходимо продумать. Но пока воз и ныне там.

Вместо этого на рассмотрение в Госдуму Роспотребнадзором внесен еще один законопроект о внесении генетических данных россиян в список персональных данных. Для защиты персональных данных закона о геномной регистрации, видимо, недостаточно. Подавляющему большинству же тяжелобольных приходится продолжать искать деньги на поиски донора за рубежом, и не всегда эти поиски заканчиваются успешно.