Ада Горбачева
Ждут места в такие богадельни около 22 тысяч человек.
Фото Reuters
Пожары в старческих приютах становятся едва ли не обыденным явлением. В марте 2007 года в Красноярском крае погибли во время пожара 62 человека, в июне того же года в Омской области – 10 человек, в ноябре в Тульской области – 31 человек, в 2008 году в Белгородской области – 6 человек. В этом году, который только недавно начался, уже два подобных происшествия: в январе в Коми сгорели заживо 23 старика, в марте возник пожар в доме престарелых в Петрозаводске – один человек в реанимации, но это уже воспринимается как мелочь.
Дома ветеранов до 2006 года носили юридический статус учреждений социального обслуживания и располагали соответствующим персоналом. Сейчас они переведены в раздел специализированного жилого фонда, не имеют штатных сотрудников, ответственных за их жизнедеятельность и безопасность. В докладе генерального прокурора Юрия Чайки отмечено, что 118 домов престарелых действуют вообще без правового статуса. А по заключению главного пожарного инспектора Геннадия Кириллова, в 55% «соцобъектов» нарушаются правила пожарной безопасности.
Отношение к старикам и детям – самый точный показатель нравственного состояния общества. Российские дома престарелых, даже если они не горят, – позор для страны. Похоже, за них в сущности никто не несет никакой ответственности. Разве что после очередной громкой трагедии находят стрелочников. Государственная программа «Старшее поколение», существовавшая несколько лет, в 2004 году закончилась. Средства, которые на нее выделялись, как водится, растаяли, не оставив заметных следов. С 2005 года забота о старшем поколении передана регионам. Регионы разные, и забота разная, большей частью от плохой до очень плохой.
По сведениям Минсоцздравразвития РФ, на 1 января 2008 года в России насчитывалось 1534 заведения для престарелых и инвалидов, в которых находилось 240 тыс. бедолаг, из них почти треть – лежачие.
В январе–феврале 2009 года Росздравнадзором проведены проверки в 70 учреждениях 10 субъектов РФ всех федеральных округов. Во всех этих учреждениях требуется ремонт, часто капитальный, не хватает медицинских работников, медицинского оборудования, средств ухода за больными, лекарств, элементарной одежды и обуви. О пище говорить не приходится. Старики теснятся в обветшавших зданиях, иногда степень износа достигает 80–90%.
Но попасть даже в такие богадельни считается удачей. По данным Минздравсоцразвития РФ, на очереди стоят около 22 тыс. престарелых. В злополучное заведение в Коми, располагавшееся в бревенчатом строении, как будто специально приспособленном для пожара, старики приезжали даже из других районов. Сроки ожидания места в домах-интернатах для престарелых и инвалидов составляют четыре–шесть месяцев, в психоневрологические интернаты – два-три года. Как существует эти два-три года беспомощный, выживший из ума человек и его семья, если она у него есть, страшно даже представить.
Сколько стоит дом построить – Дом ветеранов? Найти официальные сведения об этом не удалось. Пришлось действовать собственными непрофессиональными силами. Основой послужили найденные в интернете проекты домов престарелых в Ханты-Мансийске и в Красноярском крае. В Красноярском крае на одного человека нужно 660 тыс. руб., в Ханты-Мансийске почему-то 2 млн. 200 тыс. Ну возьмем красноярские расчеты. Нуждающихся в государственном приюте стариков сейчас около 30 тыс. На строительство самых скромных, но нормальных домов престарелых, которые не будут гореть, понадобится 40–50 млрд. руб. Только ведь не найдется этих денег. И не из-за кризиса: на помощь банкам находится, и на Олимпиаду тоже. «Пожилые – отработанный материал, они, по мнению молодых чиновников, не нужны обществу. Я не раз слышал это из уст достаточно высоких начальников, лиц, принимающих решение», – заявил корреспонденту «НГ» заведующий кафедрой гематологии и гериатрии Московской медицинской академии профессор Павел Воробьев.
 Почти треть обитателей домов престарелых – лежачие. Фото Reuters |
Мне пришлось видеть заведения для стариков в Германии и в США. Причем не для обеспеченных, а для получающих социальную помощь. Совсем беспомощные старики ухоженные, чистые, сытые. Живут не более чем по двое в одной комнате, с санузлом. А дома для тех, кто в состоянии себя обслуживать, называются «Сеньоренхаус», и там нормальные однокомнатные квартиры, приходят уборщицы, можно в любой момент вызвать медработника. Есть кафе, гостиные, устраиваются праздники, экскурсии. И опять-таки – это не для богатых. За наших бывших граждан, трудившихся в СССР, платит чужое государство.
В России тоже есть хорошие дома для старшего поколения – Дома ветеранов сцены, кинематографистов и тому подобное. При Троице-Сергиевой лавре есть богадельня для духовных лиц. И – что удивительно – существуют дома престарелых, поддерживаемые благотворителями. Удивительно, потому что, по сути, это редчайшее в наше амбициозное время желание делать добро, не рассчитывая ни на какое человеческой воздаяние. Помогать детям – звучит благородно, да и ощущения приятнее – за детьми будущее. А помогать «уходящей натуре» непрестижно. Те, кто этим занимается, предпочитают оставаться в тени. Такие деяния назывались прежде «тихой милостыней» и считались высшей формой милосердия. Не поспоришь.
