Ада Горбачева
Леонид Рошаль признан лучшим врачом 2008 года.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Сегодня Всемирный день здоровья. Его тема «Спасем жизни. Обеспечим безопасность больниц в чрезвычайных ситуациях». Об этом как никто осведомлен директор Московского НИИ неотложной детской хирургии и травматологии профессор Леонид Рошаль, кстати, по опросу ВЦИОМа, признанный лучшим врачом в 2008 году.
– Чрезвычайных ситуаций случается все больше. Что можно сделать, чтобы обеспечить безопасность хотя бы больниц?
– Каждый руководитель лечебного учреждения должен постоянно держать в голове мысль: а что если вдруг у нас случится пожар, или зимой лопнут трубы, или затопит, или произойдет взрыв, или захватят террористы? И не только думать, но и делать. Конечно, есть противопожарные инструкции. Но чаще всего они существуют сами по себе, потому что руководители и сотрудники верят, что плохое случается с другими, но не с ними. Между тем каждая медсестра, каждая санитарка, каждый врач, каждый профессор должен четко знать, что он конкретно обязан делать, если это случится, какие формы оповещения о пожаре, кого надо эвакуировать и на чем, какие пути эвакуации, как использовать разные формы тушения огня. Ничего этого не знают. У нас в институте проводятся специальные занятия. В каждой больнице должны быть средства противопожарной защиты. К сожалению, современные противопожарные системы дорогие. Это не только датчики, но и двери, и проходы, и укрепления. Когда проводили реконструкцию института, нам пришлось решать большие проблемы с противопожарной охраной. Все должно быть централизовано, выведено на пульт, чтобы одновременно лифты останавливались, спускаясь на определенный этаж, отключалось электричество. Я поддерживаю предложение Сергея Шойгу оборудовать на крыше каждого лечебного учреждения вертолетную площадку. Это тоже путь эвакуации. Сегодня я знаю только одну больницу в стране, где на крыше есть вертолетная площадка, – это наш институт. На крыше нового корпуса – профессиональная вертолетная площадка. Она задумана не только для доставки больных детей, но и как плацдарм для эвакуации. Этого может никогда не потребоваться, но готовыми надо быть.
– Каждый руководитель больницы должен исходить из возможности пожара?
– Конечно.
– А захват заложников?
– Если на лечебное учреждение нападают террористы, самое главное – сохранить жизнь больным и сотрудникам. Нужно не сопротивляться террористам, не раздражать их и выполнять все их требования. Потому что террористы находятся в ненормальном состоянии. Во время трагедии в «Норд-Осте» я встречался с Бараевым. Он выглядел и говорил спокойно, но среди его соратников был и ребята с сумасшедшими глазами, которые могли, не задумываясь, застрелить кого угодно. Предвидеть, когда случится террористический акт, невозможно. Но не надо бояться говорить об этом в коллективе, в любой больнице, о том, что надо делать, если в отделение ворвался бандит. Еще раз повторяю – не сопротивляться. И второе: если заложников будут освобождать и будут раненые – определить, как и где оказывать им помощь. Это всегда нестандартная ситуация. Иногда готовишься к одному, а случается другое. Но то, что ближайшим больницам, куда будут направлены раненые, должны быть приданы дополнительные штаты травматологов, реаниматологов, нейрохирургов из других лечебных учреждений, для меня несомненно. Там, куда будут госпитализироваться пострадавшие, должно быть достаточное количество аппаратов искусственной вентиляции легких, кардиомониторов, наркозных аппаратов, медикаментов. Нельзя допустить потери жизни из-за нехватки аппаратуры или медикаментов.
К сожалению, даже трагический опыт не учит. Во время войны Грузии с Южной Осетией я прилетел в Северную Осетию. Поехал в Беслан, зашел в реанимационное отделение, где был во время захвата школы. У меня защемило сердце: как тогда не хватало дыхательных аппаратов, наркозных аппаратов, элементарных мониторов, лабораторий, определяющих жизненно необходимые параметры, так и сейчас. То же самое в республиканской детской больнице во Владикавказе, в больнице скорой помощи для взрослых, в республиканской взрослой больнице. Везде одна картина. После бесланской трагедии туда вложили много денег. Государство купило компьютерные томографы, много другой дорогой аппаратуры, но не спасающее жизнь оборудование. Никакого вывода из бесланской трагедии Минздравсоцразвития РФ прежнего состава не сделал. А ведь это Кавказ – взрывоопасный регион. И проблемы именно с этим оборудованием и вообще с реанимационной службой у нас во многих регионах страны.
Сейчас прорабатывается вопрос об автономном электроснабжении больниц на случай внезапного отключения электричества. В нашем институте мы пошли еще дальше – сделали также специальный запас воды на 2–3 суток.
– А тревожные кнопки в больницах есть?
– Не могу ответить, как во всей стране, но в Москве есть.
В заключение хочу сказать: нельзя ждать, пока президент или премьер-министр стукнет кулаком по столу и прикажет что-то делать. В нашем тревожном мире надо создавать не вертикаль власти, а вертикаль ответственности.
