Яков Марголин «Большой донор» – так называлось реалити-шоу голландского телеканала BNN. В прямом эфире смертельно больная 37-летняя женщина должна была выбрать, кому из трех человек, нуждавшихся в трансплантации, завещать свою почку. Она смотрела интервью с претендентами, а также общалась с их друзьями и родственниками. Телезрители имели возможность в течение 80 минут с помощью SMS давать женщине советы и поддерживать того или иного кандидата на почку. Одно SMS-сообщение стоило 0,6 евро.
Организаторов ток-шоу обвинили в безнравственности, депутаты парламента Нидерландов хотели, чтобы правительство запретило программу, но правительство отказалось, сославшись на незыблемость основополагающих принципов свободы слова и прессы. Объединение нидерландских врачей призвало телезрителей объявить бойкот скандальной передаче. Волна общественного негодования и мощная критика политиков разных стран Европы вынудили организаторов шоу раскрыть тайну. В тот момент, когда умирающая женщина должна была назвать имя избранника, ведущий объявил, что на самом деле это не реальная больная, а актриса, жизни которой ничего не угрожает. Впрочем, трое молодых людей, претендовавших на пересадку почки, действительно нуждаются в такой операции. Они знали, что за участие в программе почку не получат, однако согласились принять в ней участие, чтобы привлечь внимание к этой проблеме. Деньги, вырученные за счет сбора голосов по SMS, направлены в фонд основателя телекомпании Де Грааффа, который был неизлечимо болен и умер из-за невозможности своевременно получить донорскую почку. Его фонд оказывает помощь инвалидам с детства, в первую очередь подросткам. Авторы программы заявили, что в Нидерландах каждый год около 200 человек умирают, не дождавшись донорской почки (в среднем такой пересадки нужно ждать более четырех лет).
Скандал, связанный с трансплантацией почек, недавно был и у нас, к сожалению, не в виде телешоу, а в реальности, и имел тяжелые последствия. После налета милиции на отделение реанимации 20-й московской больницы число операций по трансплантации почки, и так небольшое, резко сократилось: если в 2002 году их в России было выполнено 437, то в 2003 году, когда началось «дело трансплантологов», – только 373. Больным Московского центра диализа в 2000 году было произведено 22 трансплантации почки, а в 2006 году – 6. Для сравнения: в США ежегодно делается около 7,5 тыс. пересадок почки в год. Пересадка органов требует ювелирной работы и большого нервного напряжения хирурга, а если за этот тяжкий труд светит не столько благодарность, сколько тюрьма, то понятно, что охотников совершать такие подвиги найдется мало.
Больные, у которых почки перестали работать, спасаются с помощью гемодиализа – искусственного очищения крови. Но спасение их зависит от того, в каком регионе они живут. Гемодиализ, то есть обеспечение жизни для больных с неработающими почками, должны финансировать субъекты Федерации. В национальные проекты по здравоохранению гемодиализ не вошел, а в 2006 году вообще был исключен из высокотехнологичной помощи, за которую отвечает Минздравсоцразвития. Сегодня только в Петербурге все нуждающиеся получают гемодиализ. В остальных регионах, даже в таких благополучных, как Москва, Московская область, Нижний Новгород, больные продолжают умирать. Что уж говорить о Тульской или Рязанской области.
По данным регистра Российского диализного общества, на 1 января 2006 года лечение гемодиализом получали меньше 12 тыс. человек. А в Турции гемодиализ получают 80 тыс., на Тайване с населением 25 млн. – 40 тыс., в США – 450 тыс. больных. Россия по обеспеченности больных гемодиализом занимает последнее место в Европе – даже после Белоруссии.
Диализ, конечно, лечение высокотехнологичное (хоть Минздрав этого и не признает), а значит, недешевое, тем более что аппараты и расходный материал приходится закупать за рубежом – отечественные либо не производятся, либо никуда не годятся. В искусственном очищении крови нуждаются в пять раз больше больных, чем сегодня получают лечение. В Турции и в Эстонии, где нет ни нефти, ни газа, деньги на это нашлись.
