Ада Горбачева Время, остающееся до реализации реформ здравоохранения, тех самых, против которых тщетно протестует общество, сокращается, как шагреневая кожа. К Новому году мы получим большой подарок от правительства – переход на лекарственное страхование. Переход будет совершен, несмотря на отсутствие механизма такого перехода. Он должен быть частью нового закона об обязательном медицинском страховании (ОМС), но и закона нет, во всяком случае, в Думу он не поступал. Как сообщила на круглом столе, посвященном лекарственному обеспечению, председатель комитета Госдумы по охране здоровья Татьяна Яковлева, внесение закона переносится, видимо, на март 2005 года.
А пока, судя по всему, реформы будут проводиться без закона. Оказывается, можно и так. Главное, деньги выделяются – 51 миллиард. И деньги эти будут освоены – тут уж сомнений нет. Кем освоены – вопрос другой, и даже легко догадаться, кем. С льготниками ведь разобраться трудно. Даже точное число их до сих пор неизвестно. Руководитель Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития Рамил Хабриев считает, что тех, кто в ведении федерального бюджета (это которым ежемесячно по 350 рублей в зубы – и гуляй, Ваня, по аптеке), от 13 до 14 миллионов. Разница в миллион льготников впечатляет. 350 рублей, как говорится, не деньги, а сдача, 350 миллионов рублей, то есть 13 млн. долларов, пригодятся и небедному. Такой вот надзор.
Монетизация льгот на лекарства не распространяется на детей до трех лет, а также на больных социально значимыми заболеваниями: бронхиальной астмой, туберкулезом, диабетом, ВИЧ-инфекцией, психическими, онкологическими, гематологическими и некоторыми другими заболеваниями. За обеспечение их медикаментами ответственность возложена на регионы. Тут тоже все в тумане. Точный и полный перечень социально значимых заболеваний отсутствует. Средства на лекарства от них (а лекарства эти большей частью дорогие) в регионах, особенно дотационных, вряд ли найдутся. И тут возможны интересные сюжеты. Вот в Ивановской области 35 тыс. психически больных. Из них имеют инвалидность и право на льготы только 4 тыс. Это значит, что на 31 тыс. психически больных льготы не распространяются. У Высоцкого: «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков». Настоящих буйных мало, потому что принимают лекарства. А перестанут принимать – и будет много вожаков. Тихие же, а также больные непсихические, астматики там или диабетики, не говоря уж про онкологических, видимо, тихо освободят от себя бюджеты всех уровней.
Пресловутый перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных средств утвержден 21 октября правительством. Легко себе представить, какая велась вокруг него борьба. В перечень включено много давно устаревших средств. Объяснение очень удобное: «Наше население к ним привыкло». Наше население много к чему привыкло, к холодным сортирам на улице, например, привыкли за сотни лет. А как появились теплые клозеты и ванные, так привыкли к ним мгновенно. Почему-то среди жизненно необходимых средств оказалось слабительное. Наверно, тоже привыкли.
Михаил Зурабов на встрече с американским министром здравоохранения и социального развития Томми Томсоном заверил, что договорился с фармацевтическими фирмами о снижении цен на препараты. Неизвестно, с какими фирмами и как он договорился, но лекарства в России стоят гораздо дороже, чем в Европе. И рост цен продолжается. Да что там Европа! Как отметила Татьяна Яковлева, в одном регионе, буквально в соседних аптеках, цены на один и тот же препарат различаются на 20, 30, а то и 50%. Из-за высокой стоимости лекарств больные часто отказываются от их приема.
Но даже если на лекарство потрачены последние деньги, оно может оказаться недоброкачественным или фальсифицированным. Можно привести десятки примеров торговли подделками, просроченными препаратами, на которых просто меняют этикетку. Вопрос решается традиционно для России – взяткой. Никто всерьез не наказан, разве что больной – но иногда кажется, что его как человека вообще не рассматривают.
С 1 мая 2005 года отменяется обязательная сертификация лекарственных средств. Столько дискуссий было, столько копий ломалось вокруг сертификации. В конце концов согласились, что это необходимый барьер против недоброкачественных препаратов. Прошло немногим больше года – с той же страстью доказывают, что сертификация не нужна. Добросовестность отечественных фармацевтических заводов не требует контроля. Вот только один пример такой добросовестности: в Кемеровской области по вине производителей дети отравились таблетками аскорбиновой кислоты с глюкозой, в которых содержалась примесь феназепама.
Что произойдет после 1 января, объяснить никто не смог. Ясно, что будет стресс, причем как для больных, так и для врачей. Ведь они тоже не знают, кто, как и кому должен выписывать льготные рецепты. Непонятна также роль во всем этом страховых медицинских компаний. В чем нет сомнений, так в том, что страховые компании не прогадают. Странно, если бы было по-другому – министр здравоохранения и социального развития Михаил Зурабов ведь страховщик.
