Андрей Ваганов Если верен метафорический образ правительства как коллективного органа по управлению государством, то действия нынешнего российского правительства порой заставляют думать о серьезной болезни этого нашего коллективного органа. Декларируя и проводя, казалось бы, линию на усиление государственного присутствия во всех сферах экономики (прежде всего – в ресурсодобывающих отраслях, в естественных монополиях), правительство тут же самоустраняется из менее заметных, но не менее жизненно важных сфер. В медицине это называется раздвоение личности, шизофрения.
С 1 октября 2004 года согласно постановлению Правительства РФ № 72 из списка товаров, подлежащих обязательной сертификации, исключаются лекарства. То есть, говоря по-простому, государство в лице правительства РФ умывает руки: лечитесь, граждане, на здоровье – но за качество лекарств, продающихся в аптеках, теперь я, правительство, отвечать не собираюсь.
Конечно, такого заявления никакой официальный представитель правительства не делал и не сделает. Выбрана более мягкая формулировка: вместо системы обязательной сертификации лекарств с 1 октября вводится система добровольного декларирования соответствия качеству (ДСК). Эта замена, по мысли реформаторов, должна облегчить существование для компаний, работающих на фармацевтическом рынке, и в первую очередь для импортеров, которые смогут снизить издержки при оформлении товара на границах России. То есть вроде бы должна снизиться стоимость лекарств для народа.
Помнится, еще Михаил Жванецкий во времена Советского Союза задавался сакраментальным вопросом: «Выписывать лекарства, которые есть в аптеках или которые лечат?» Теперь этот вопрос как бы снимается с повестки дня: лекарства есть все, но вот то, что они будут лечить, – это уже называется русская рулетка┘ Ведь отмена обязательной сертификации ослабляет (и это еще мягко сказано) государственный контроль товаров повышенного риска – лекарственных средств.
Самое любопытное, что Минздраву РФ в свое время стоило большой головной боли добиться введения системы обязательной сертификации лекарств. И удалось это сделать всего лишь в 2002 году. Тогда руководители Минздрава настаивали на этой мере, утверждая, что только так можно защитить медиков и покупателей в аптеках от фальшивок и некачественной продукции. Оно и понятно, ведь лекарственные средства входят в группу товаров повышенного риска, поэтому безопасность и качество препаратов должны быть гарантированы и находиться под жестким государственным контролем. Достаточно сказать, что, по экспертным оценкам, оборот фальсифицированной и некачественной лекарственной продукции до введения системы обязательной сертификации ежегодно удваивался. 2003-й стал первым годом, когда количество фальшивок не увеличилось. На сегодня около 6–7% продукции на российском фармацевтическом рынке можно причислить к фальсификатам. Это показатель на уровне европейских стран.
Что мы можем потерять с отменой этой системы?
Во-первых, может быть разрушен барьер ввозу фальсификатов лекарственных средств на территорию России. Ведь до сих пор наличие сертификата при оформлении таможенной декларации – обязательное требование. Между прочим, Министерство здравоохранения и социального развития РФ лишится возможности с точностью до одной упаковки увидеть весь российский рынок лекарств. Это давало возможность отслеживать полные объемы импорта, оперативно перераспределять товарные потоки.
Во-вторых, система обязательной сертификации пусть не полностью, но серьезно отсекала компании, которые пришли на рынок заработать легкую прибыль, ведь обязательную сертификацию необходимо было проходить на каждом этапе перехода лекарственных средств от одного собственника к другому. И, скажем, мне, как рядовому потенциальному потребителю лекарств, кажется, что систему обязательной сертификации надо не аннулировать, а, наоборот, усиливать, вводить дополнительные степени защиты сертификата. Потому что, как говорил тот же Михаил Жванецкий, лекарства – это продукция для внутреннего употребления. И коль скоро всем нам в той или иной степени приходится прибегать к использованию этой продукции, то хотелось бы быть уверенным, что вместо таблеток от аллергии, например, мы не глотаем банальный глюконат кальция. Или, не дай бог, что-нибудь похуже.
И, наконец, в-третьих. Худо-бедно, но система обязательной сертификации лекарств сложилась именно как независимая система. Достаточно сказать, что в созданных центрах сертификации собрана ценнейшая информация по России о выявленных фальсифицированных и некачественных лекарствах, об аннулировании ранее выданных сертификатов соответствия. Отсутствие подобной развитой инфраструктуры в системе ДСК требует времени и ресурсов (которые, кстати, еще никто не считал) на ее создание. Если само правительство не может вот уже полгода в полном объеме разобраться в своих новых функциях и в собственной внутренней структуре, то можно представить себе, что произойдет при очередном кардинальном изменении в системе сертификации лекарств. Впору во всех аптеках вывешивать предупреждение: «Граждане, будьте бдительны. Товар не сертифицирован».
Короче, обязательная сертификация лекарств – жесткая, порой даже муторная, но абсолютно необходимая для существования отрасли процедура. Но в итоге эта процедура облегчает, а зачастую спасает наши с вами жизни.
