Ада Горбачева Невероятная борьба идет у нас с фальшивыми и недоброкачественными препаратами. Проводятся заседания и конференции, подписываются соглашения, в том числе международные. В Минздраве создана Фармацевтическая инспекция. Едва ли не каждый день на официальном сайте Минздрава публикуются сообщения о приостановке лицензий на фармдеятельность - единственное, на что имеет право Фарминспекция.
И пока не будут внесены изменения в административное и уголовное законодательства, ни милиция, ни врачи, ни фармацевты не смогут эффективно бороться с подделками. О необходимости таких изменений речь идет уже несколько лет. Года три назад замминистра здравоохранения Антон Катлинский говорил, что, как только будут наказаны фальсификаторы, само явление подделок препаратов практически исчезнет. Министерство здравоохранения даже представляло материалы о производстве фальсифицированных таблеток в прокуратуру, однако результатов не воспоследовало.
Изменения УК в отношении фальсификации препаратов, похоже, не предвидится. Зато грядут другие новации: правительство решило внести изменения в закон о лицензировании, из которого предложено исключить пункт о необходимости получать лицензию на распространение лекарственных средств. Декларируемая правительством цель - ослабить бюрократическое давление на экономику. Действительно, число бюрократических инстанций растет, и требования их нередко дублируют друг друга. Игорь Рудинский, сопредседатель Союза профессиональных фармацевтических организаций, гендиректор дистрибьюторской компании "СИА Интернешнл" рассказал, что к ним поступил запрос из Госнаркоконтроля по обороту сильнодействующих препаратов за последние полгода. Через неделю точно такой же запрос поступил из Главного управления по борьбе с контрабандой Государственного таможенного комитета. Компания работает с 14,5 тыс. аптек, и полугодовой отчет - это более 500 тыс. листов документации, по объему - пять коробок из-под телевизора. По пять таких коробок надо доставить и в одну, и в другую инстанцию. Бесспорно, контроль оборота лекарств необходим, - говорит Рудинский, - но все-таки в разумных пределах.
Парадокс: проверяющих инстанций становится все больше, и параллельно в условиях фактической безнаказанности увеличивается количество фальсифицированных лекарств. По данным Минздрава и МВД, с 1997 по 2002 год оно возросло в несколько раз и сейчас достигает 12%. Примерно 67% фальсификатов произведены в России, 2% поступают из стран СНГ, а 31% - преимущественно из стран Юго-Восточной Азии.
Вопрос о внесении изменений в закон о лицензировании рассматривался 18 сентября на заседании комитета Думы по собственности и получил отрицательную оценку. Депутаты ведь тоже потребители лекарств и, естественно, опасаются, что это откроет дорогу к торговле лекарствами самым сомнительным фирмам, которые порой существуют лишь на бумаге.
Советник аппарата комитета Госдумы по охране здоровья и спорту Тамара Долгополова, однако, полагает, что депутаты не разобрались в сути вопроса: предлагается не вообще упразднить лицензирование различных видов фармацевтической деятельности (например, производство, оптовая и розничная торговля), а именно то, что названо "распространение лекарственных средств и изделий медицинского назначения". Этот термин в законодательстве не разъясняется, он не несет никакой смысловой нагрузки, поэтому его и хотят исключить. "Распространение" может означать что угодно: рекламу, продажу, бесплатную раздачу препаратов врачам, благотворительные акции.
Когда этот вопрос рассматривался на заседании комитета Госдумы по собственности, там ждали замминистра здравоохранения Антона Катлинского, но тот не приехал. Члены комитета по собственности дружно проголосовали против законопроекта и рекомендовали его к отклонению при рассмотрении в нижней палате. Рассматриваться он будет, видимо, в октябре, и защищать предложения правительства назначен как раз Антон Катлинский.
К сожалению, нам не удалось получить комментариев в Минздраве - в течение недели в пресс-центре отвечали, что не решили, кто будет отвечать на наши вопросы. Возможно, Минздрав находится в сложном положении и ситуация не такая простая, как представляется на первый взгляд. Подобные лингвистические дискуссии нормально выглядят на филологическом факультете. А здесь, казалось бы, ну и сохранились бы в законе слова о лицензировании распространения лекарств, тем более что лицензии на это все равно ни разу не выдавали. Но, видимо, кому-то очень важно, чтобы распространение лекарств законно не лицензировалось. А уж конкретное содержание в это понятие вложить сумеют.
