Главкнига

Все фундаментальное, как и полагается, было в начале.

Мы с отцом лежим на диване, у него в руках Библия, дореволюционное (или репринтное) издание с черно-белыми иллюстрациями. Отец читает мне вслух из Ветхого Завета. Картинка смутная, я вглядываюсь в этих двоих на диване как бы сквозь тусклое стекло. Отец молод, младше меня сегодняшнего, но носит бороду задолго до моды на бороды и сам похож на библейского персонажа. Так мне кажется теперь.

Дальше идет «Малыш и Карлсон». Возможно, первая книга, прочитанная самостоятельно. От нее до сих пор веет несказанным уютом. Август, вечер, крыши домов как на ладони, окна загораются желтым светом, над нами звездное небо, а мы парим над городом, над вечерней землей, пьем чай на крыльце небольшого дома, спрятанного за трубой. Покой, Малыш, тебя ждет покой.

Затем время и впечатления ускоряются. Сборник Набокова «Возвращение Чорба» и особенно рассказ «Благость» – словесная вязь, в которой я утопал. Ремизов со своей «Посолонью» воскресил для меня язык. Борхес показал сад расходящихся тропок, и я побежал по ним, по всем сразу, пока не заблудился в сумрачном лесу. И тогда пришли Веничка и Довлатов и заговорили о самых земных вещах. Кундера в «Невыносимой легкости бытия» показал, как писать о любви. Пушкин – неожиданно, как выстрел, – открыл простоту и чистоту языка.

А завершу этот краткий обзор моих важных книг Евангелием от Луки. Как в зерне, там есть всё: история блудного сына, безумного богача, мытаря и фарисея... Всё то, чем питалась культура две тысячи лет. И продолжает из этого зерна прорастать, хотим мы того или нет.