Мария Бушуева Перед девятым классом прочитала все романы Достоевского. Сильнейшим было впечатление от романа «Идиот» и очень понравилась повесть «Село Степанчиково и его обитатели». «Идиот» поразил возможностью полной честности и абсолютной душевной чистоты в нашем, прямо скажем, не стерильном мире; проблематична сама проблема выживания такого человека в обществе. У Льва Толстого больше всего люблю «Хаджи-Мурата» и «Анну Каренину», у Чехова – «Степь», у Лермонтова – «Тамань» («Герой нашего времени»), ценю прозу Андрея Белого.
А это веховые книги. Роман Уильяма Фолкнера «Шум и ярость» оказал огромное влияние, продемонстрировав ту степень свободы стиля, которая в первый момент может показаться нарушением правил, но на самом деле служит главной цели: созданию пространственно-временной голограммы, которая, сгустившись до шаровой молнии, сотканной из нескольких жизней, вдруг прорывается в вечность. Роман «Невидимый» Ярослава Гавличека. Работавший банковским клерком, Гавличек не был популярным писателем. Он сразу стал чешским классиком. Увы, уже post factum. Сейчас в тренде триллеры с остросюжетным содержанием, но другое дело, когда триллер происходит как бы в обычной жизни. «Мелкий бес» Федора Сологуба. Когда я росла, слово «недотыкомка» входило в наш домашний семейно-бытовой контекст как образ чего-то неприятного, противного, но несколько смешного, нелепого. А сам роман оставил у меня впечатление экзистенциального тупика, который при попытке из него выбраться превращается в бесконечный лабиринт нескончаемой пустоты жизни. Впечатление было очень сильным и тяжелым. Недотыкомка из домашнего и нестрашного существа превратилась в нечто зловещее и, что печально, бессмертное. Рассказ Ивана Бунина «Солнечный удар». Рассказ почти что с «бульварным» сюжетом, но приоткрывающий нечто запредельное – таинственную связь эмоций и времени. Кроме того, это просто яркий и грустный рассказ о вспышке любви, такая вот «философия мгновения»...
Дарья Гармоненко 