Аркадий Штыпель Дело темное. То есть мне кажется, что на меня оказали влияние, допустим, «Братья Карамазовы», а придет какой-нибудь психоаналитик, уложит меня на кушетку и выяснит, что на самом деле это были «Чук и Гек». Или «Артемка» писателя Василенко. Так что здесь скорее не влияния, а впечатления. Запомнившийся с голоса бабушки страшный триллер «Волк и Ягненок». Прочитанные в раннем детстве (читать я начал до неприличия рано) стихи из большого однотомника – «Песнь о Вещем Олеге», «Буря мглою…», «Прибежали в избу дети…» и т.д.
Тогда же «Майская ночь, или Утопленница». Тогда же «Мороз Красный Нос». И еще какая-то книжка про Ивана Поддубного со множеством фотографий – насмотревшись, пририсовывал себе усы.
Далее: «Янки при дворе короля Артура», «Дети капитана Гранта», «Занимательная физика», «Человек-невидимка». Козьма Прутков. «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Пятитомник Бунина (он и сейчас передо мной на полке), самый затрепанный том – 4-й. Мемуары Эренбурга. Черный двухтомник Хемингуэя. «Конармия». «4620 по Фаренгейту». «Обмен разумов». «Моби Дик». «Чевенгур». «Апофеоз беспочвенности».
Стихи – в порядке прочтения: Маяковский, Багрицкий, Пастернак, Цветаева, «Треугольная груша», Тарковский, Мандельштам, Вагинов.
О существовании многих поэтов 10–20-х годов я впервые узнал из доставшейся в букинистическом магазине году в 60-м книги Владимира Пяста «Современное стиховедение», к сожалению, кем-то зачитанной. Но с тех пор я неравнодушен к стиховедению.
Дарья Гармоненко 