Сергей Иванеев
Академик Виталий Гинзбург отстаивал самодостаточность и ценность секулярного гуманизма. Фото РИА Новости
Комиссия по изучению научного наследия Российской академии наук 5 ноября провела в президиуме РАН презентацию монографии «Российская академия наук в зеркалах исторической персонологии», подготовленной лабораторией экофилософских исследований Донецкого национального университета экономики и торговли имени Михаила Туган-Барановского. Издание приурочено к 300-летию Академии, которое отмечают в 2024 году.
Один из разделов посвящен выдающемуся советскому и российскому ученому Виталию Гинзбургу, вершиной научной карьеры которого стала Нобелевская премия по физике, которую он получил в 2003 году вместе с коллегами. Гинзбург ушел из жизни 15 лет назад, 8 ноября 2009 года. Он был не только ученым, но и общественным деятелем, и прошедшие годы подтверждают важность его выступлений в защиту гуманизма, на который сейчас все чаще идут атаки.
В светское образование (в основном в средней школе) все более решительно вторгается обучение религиозной культуре, что ставит под вопрос традиционную обособленность друг от друга этих сфер. Несмотря на то что отделение церкви от государства остается конституционно закрепленным принципом, включение в школьное образование элементов религиозной культуры активно поддерживают некоторые педагоги, работники сферы просвещения, представители интеллигенции. Основная аргументация сводится, как правило, к тому, что без религиозных ценностей светское образование само по себе не способно сформировать духовно-нравственное содержание, необходимое для социализации и воспитания подрастающих поколений.
Представители церкви современную Россию видят в контексте традиционно-исторической идеологической зависимости от религиозно-духовного мировоззрения. В «Основах социальной концепции РПЦ» отмечается: «Христианство, преодолев языческие предрассудки, демифологизировало природу, тем самым способствовав возникновению научного естествознания… Вместе с тем, несмотря на изначальное воздействие христианства на становление научной деятельности (выделено автором статьи. – «НГР»), развитие науки и техники под влиянием секулярных идеологий породило последствия, которые вызывают серьезные опасения. Экологический и другие кризисы, поражающие современный мир, все с большей силой ставят под сомнение избранный путь. Научно-технологический уровень цивилизации ныне таков, что преступные действия небольшой группы людей в принципе могут в течение нескольких часов вызвать глобальную катастрофу, в которой безвозвратно погибнут все высшие формы жизни. С христианской точки зрения такие последствия возникли в силу ложного принципа, лежащего в основе современного научно-технического развития. Он заключается в априорной установке, что это развитие не должно быть ограничено какими-либо моральными, философскими или религиозными требованиями. Однако при подобной «свободе» научно-техническое развитие оказывается во власти человеческих страстей, прежде всего тщеславия, гордости, жажды наибольшего комфорта, что разрушает духовную гармонию жизни со всеми вытекающими отсюда негативными явлениями. Поэтому ныне для обеспечения нормальной человеческой жизни как никогда необходимо возвращение к утраченной связи научного знания с религиозными духовными и нравственными ценностями».
Эта позиция преувеличивает «аморальность» самого научно-технического развития, не замечая позиции светского гуманизма, существующей сегодня этики науки, в которых подчеркивается нравственная ответственность ученых перед обществом.
С точки зрения религии само научно-техническое развитие общества – это негативный процесс. Но такая реакция – это свидетельство глубокой внутренней связи христианства с ценностями традиционного общества, в первую очередь – Средневековьем, в котором «вечность, а не время, была определяющей категорией сознания» (Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972).
Таким образом, тезис о правомерности и необходимости религиозного образования в светском обществе и культуре принимается как нечто очевидное, не требующее дополнительной аргументации. В этой связи открывается необходимость объективного анализа сути этих культур и систем образования, выявления рациональных аспектов их взаимодействия.
Однако многие обеспокоены тем, что морально-духовное состояние значительной части граждан России находится под влиянием религии, тормозящей поступательный ход современной цивилизации. Религию нельзя изгонять чохом, как это делали горячие головы воинствующих безбожников, – отождествлять с обманом доверчивых людей, с иезуитским коварством и ханжеством, с праздным лихоимством и потенциальным врагом толерантности. Мы не разделяем хулиганствующих методов борьбы против вероучения и религиозной практики, но нельзя отрицать, что религия со времен своего возникновения была и остается самой архаичной формой общественного сознания, отягощенной мистифицированными представлениями о бытии и традиционными нормами морально-мировоззренческих представлений, законсервированными целой системой догматики.
Социально-коммуникативная среда, в которой живет значительный слой наших современников, оказывается пронизанной социальными мифами, виртуальными образами рекламы, медийными текстами в пространстве СМИ, закрывая от людей реальное бытие. Эта масса людей верит в то, что мир такой, каким данный человек хочет его видеть. Эта иллюзорность психологически и морально становится для многих людей основным способом адаптации к реальности. Они подчинены внешней необходимости, стихийности общественной жизни, не зная альтернатив, например, социально субъектного контроля за изменением среды, ее планомерного преобразования.
Вспоминая академика Гинзбурга, нельзя не сказать о его выступлениях в защиту гуманизма. О них вспоминаешь на фоне того, как заместитель управляющего делами Московской патриархии архиепископ Зеленоградский Савва (Тутунов) в своем Telegram-канале объявил крестовый поход против гуманизма: «Мне уже доводилось писать о путанице (даже в самых официальных документах) между словами «гуманизм» и «гуманность». Гуманизм – это довольно вредное философское учение, а гуманность – милосердное отношение к другим людям». Тутунов рекомендует к прочтению статью профессора Сергея Перевезенцева «Гуманизм или консерватизм?», где «Сергей Вячеславович, напоминая, как вообще возникло учение о гуманизме, и разбирая его витиеватое развитие в России, отмечает, что «гуманизм в России выполнял ту же функцию, что и в Западной Европе – разрушение традиционного общества».
Перевезенцев предлагает термин «русское хранительство», составляющими принципами которого являются «предпочтение традиционных форм общественно-политического развития абстрактным универсальным схемам, признание значимой роли государства в развитии общества, признание традиции важнейшим источником формального права, признание традиционных религий духовным фундаментом общества, признание приоритета общности над индивидом, отстаивание цивилизационной самобытности своего народа».
Куда может привести нашу страну «хранительство» с опорой на религию, когда конфликтогенный потенциал в этноконфессиональной сфере представляет собой одну из самых сложных проблем XXI века? Всякая религия нетолерантна по своей доктринальной и эмоциональной сути. Религия признает истинной веру только в «своего» Бога, а систему его культа единственно «правильной», выводя критерии истинности веры за пределы естественного порядка вещей. Религия с неумолимой для нее неизбежностью признает остальные в лучшем случае ошибочными, неполноценными, а то и прямо враждебными, что в ряде случаев ведет к открытым призывам уничтожать иноверцев.
Другая проблема состоит в том, что ст. 148 Уголовного кодекса РФ защищает права верующих и предусматривает наказание за оскорбление их религиозных чувств, но права неверующих не охраняются уголовным законом, что противоречит ст. 28 Конституции РФ. Тем более что ст. 129 УК РФ, которая предусматривала ответственность за оскорбление любого гражданина, была декриминализована (Кадников Н.Г. К вопросу о конституционных основах современной уголовной политики // Журнал российского права, № 6, июнь 2023 года).
Клерикально-«хранительный» ликбез представляет собой абстрактный фантом. Представители свободомыслия, напротив, понимают мирскую (секулярную) культуру, нередко – нерелигиозное состояние духа как духовную деятельность, не регламентированную церковными догматами, неподвластную авторитаризму религиозных организаций. Общие духовные интересы верующих и неверующих людей на бытовом уровне возникают не на почве религиозности одного из них – в основе их общих интересов лежит бесконечное разнообразие элементов нерелигиозных форм деятельности, даже если какие-то из них будут, как говорится, в религиозной оболочке. Прекрасные произведения художественного творчества на темы сакральных писаний – это прежде всего искусство, самостоятельная форма общественного сознания.
История религии, практика ее организации в обществе показывает, что она всегда внутренне отделена от светского начала. Истинно верующие живут в монастырях, они отделены от реальной жизни: внутренне, отрицая ее ценности, за счет ценностей религиозных; территориально, так как пространство обитания верующих всегда закрыто для «праздно любопытных». Религиозное мировоззрение, в котором обязательны такие установки, как приоритет веры и чуда над фактами или доказательствами, приоритет трансцендентного над «земным», не может принять научную картину мира, в которой бытие Бога ставится под сомнение, несмотря на существование самых разных тайн мироздания. Истинно верующий человек сомневается в светских ценностях бытия и их приемлемости для своей жизни.
Да, людям необходим жизненный идеал. Не находя (или не видя) его в реальной жизни, они создают такой идеал в своих помыслах, отрывая его от «жизненной скверны» бытия. Это и есть синдром отрыва идеалов от жизненной практики и экстраполяции их на воображаемые «высшие» сверхъестественные силы. Современный российский (и не только российский) социум продуцирует специфическую религиозную картину мира потому, что объективная логика вещей сплошь и рядом подменяется субъективными представлениями о должном и необходимом. Возникает мир видимости, который все более активно замещает мир действительного. Люди утрачивают почву под ногами, поэтому актуализируется вера в высшую справедливость, которая может быть гарантирована высшим существом.
Светская культура ориентирует человека на освоение посюсторонней реальности. Она антропоцентрична и гуманистична. Поэтому мировоззрение основано на научной картине мира. Чем более развитым становится общество на основе принципов светской культуры, тем более завершенной – в экзистенциальном и духовном смысле – оказывается светская система образования. Важной мировоззренческой и методологической основой понимания и оценки религиозной культуры является включение принципа историчности. Для российского социума религиозная культура – это не вечные символы, которые переходят целиком из эпохи в эпоху, но совокупность некоторых важных культурно-смысловых кодов, которые символически соединяются с современным состоянием общества и его культурой.
В завершение хочется напомнить завет академика Гинзбурга, что «светлое будущее человечество может увидеть только на пути просвещенного светского (секулярного) гуманизма».
Андрей Мельников 