Роман-татуировка

Януш Вишневский: "Мой стиль жизни не имеет отношения к моей прозе. Жена не верит".
Фото автора

Януш Леон Вишневский – один из самых популярных писателей современной Польши. Он уже много лет живет во Франкфурте-на-Майне и занимается молекулярной биологией (Вишневский – доктор химических наук). Дебютный роман «Одиночество в сети» – история виртуальной любви, ставшей реальностью, – три года держался в списке бестселлеров по всему миру, выдержал множество переизданий. Роман экранизирован, его. Скоро в России появятся два новых сборника эссе автора – «Сцены из жизни за стеной» и «Интимная теория относительности». Корреспондент «НГ» встретился с паном Вишневским в Москве.

– Вы всегда обходите стороной то место в вашей биографии, когда работали вы на корабле┘ Как вы там оказались?

– (Смеется.) Если говорить о книге «Одиночество в сети», то в Польше ее продвигали всеми возможными способами и использовали абсолютно разные факты для того, чтобы ее разрекламировать. И для многих людей оказалось очень интересным, что моряк, рыбак – как угодно, написал кандидатскую диссертацию по информатике, потом докторскую по химии, преподавал студентам в университете, а вдобавок еще и книги пишет! Этот факт и казался интересным.

Я учился в морской школе около пяти лет и уходил в море на кораблях на многие месяцы. Во время этой учебы у меня практически не было контактов с противоположным полом, а в долгом плавании без них очень скучно. Это был очень серьезный период для меня – время строительства хорошей и крепкой мужской дружбы. Ко всему прочему все это было еще во времена Советского Союза, и служба на корабле была единственной возможностью путешествовать по миру.

– Но в этих путешествиях вы так и не побывали в Советском Союзе?

– Тогда я думал, что всегда успею побывать в Советском Союзе, и даже не подозревал, что он когда-либо развалится.

– В России сейчас наблюдается некая ностальгия по общему советскому прошлому и всему, что с ним связано. Как вы к этому относитесь и нет ли таких чувств у вас?

– Совершенно идентичная тенденция появляется и в Польше, и в Германии, где я сейчас живу. Особенно в бывшей социалистической части – бывшей ГДР. В людях просвечивает некая абсолютная грусть и даже рефлексия по временам тотального дефицита и по «большому папе» – стране, которая нами занималась. Капитализм достаточно труден, и многие люди не понимают, отчего у одних есть все, а у других ничего. И в особенности не могут понять те, кто целые дни проводит с бутылкой пива в руках и при этом ничего не делает. Это еще и мое мнение на эту тему. Я жил в двух системах. Больше половины жизни я провел в социалистическом лагере, теперь живу при капитализме. И я бы никогда не хотел, чтобы социализм вернулся.

– Были ли в вашей жизни после нескольких лет абсолютно мужского общества годы в абсолютно женском?

– Чтобы исключительно в окружении женщин┘ Такого не было! Но с того момента, как вышли мои книги, я окружен главным образом женщинами. Достаточно прийти на любую встречу с читателями и посмотреть, кто там присутствует. Могут быть три-четыре мужчины. Но, думаю, все-таки это свидетельство того, что женщины лучше и больше читают.

– А откуда тогда такое глубокое знание женской психологии?

– Можно сказать, что книга «Одиночество в сети» написана с двойственной позиции, там отражены позиции двух людей. Часть пишет безымянная героиня, а часть пишет главный герой. И, конечно, чтобы видеть мир глазами женщины, я должен был к этому подготовиться. И, наверное, нет ни одной книги, которая написана по-польски, по-немецки или по-английски о психологии женщины, которую бы я не прочитал. Начиная от Фрейда и Юнга и заканчивая Хорном. Но больше всего о женщинах я узнал от самих женщин, потому что я обожаю их слушать! Может быть, я не особо вслушиваюсь, но часто могу думать о чем-то, что она сказала. У меня две дочери, за которыми я тоже наблюдаю. Когда книга вышла в Польше, многие люди даже не верили, что ее написал мужчина. Но написал ее действительно я, и у меня совершенно нормальный уровень тестостерона в крови.

– Как ваши близкие восприняли «Одиночество в сети»?

– Когда в 2001 году вышла книга, одной дочери было 14 лет, и она еще не должна была читать такие книги. Вторая тоже была мала. Кроме того, вы сами знаете, книга достаточно сложная для собственных детей. Детям не очень-то нравится читать о сексуальной жизни своего отца. Дочери хотят верить, что у их отца было только два сексуальных опыта, непосредственно способствующих их рождению. Поэтому тема достаточно деликатная. Официальная версия также гласит, что моя жена не читала этой книги, хотя я этому и не верю, конечно.

Вообще этот роман для меня, как татуировка. Я все время пытаюсь ее вывести, потому что все, что я пишу, сравнивают с ним. Я же к ней отношусь как к самой плохой, хотя бы потому, что она была первой. В ней нет еще писательского инвентаря. Я сам уже вижу, что сейчас пишу по-другому!

– Поскольку вы серьезный ученый и достаточно поздно начали писать, как для себя вы определяете собственное писательство? Как хобби?

– Ну слово «хобби», наверное, несколько снижает значимость. Это своего рода параллельная жизнь. Я не думаю, что человек только чем-то одним должен в жизни заниматься. Можно менять. Я был рыбаком, потом физиком, потом информатиком, потом химиком и теперь писателем. Можно отрезками менять все это в жизни. Я бы мог назвать это чем-то вроде второй колеи в моей жизни. Я считаю, что мне очень повезло в жизни, что у меня присутствуют обе колеи. Это немного шизофрения, но я в какой-то степени живу два раза.

– Ожидаются ли в ближайшее время экранизации других ваших романов?

– Конкретных планов пока нет, я не работаю сейчас ни над каким сценарием. Были попытки поставить короткометражки по двум моим рассказам из сборника «Любовница», но полнометражных лент не снимают. Есть, кстати, задумка у одного из питерских театров поставить на сцене «Одиночество в сети», но я не представляю, как это можно сделать. Такое могли придумать только русские! (Смеется.)

– Оригинальное название сборника «Любовница» было «Менструация», правда?

– Я хотел, чтобы она так называлась, но польский редактор на это не согласился. Издательство подумало, что книга попадет на полки с изданиями для молодых девушек, поэтому мы ее переименовали. В Польше книга называется «ПМС», то есть постменструальный синдром. Российские издательства, как и вьетнамские и украинские, и на такое название были не согласны, так она стала «Любовницей».

– О чем будет ваш новый роман?

– О! Самый красивый! Каждый новый роман, как новорожденный ребенок. Это любовная история, очень интенсивная, между молодой красивой девушкой, пережившей бомбардировку Дрездена в 1945 году, и красивым американским научным работником, бывшим военным, который бомбил остров Бикини. В конфликтах мировоззрений и их любовью производится невообразимое напряжение. Поэтому мыслями я сейчас в 1945 году в Дрездене, и в Нью-Йорке, и в 1946-м на Бикини. Написание сложно тем, что нужно поместить себя в контекст того времени. Я знаю теперь, какие чулки носили женщины того времени, какие песни были в хит-парадах, какая погода была 14 февраля 1945 года в Дрездене. Если коротко, то я провел очень много исследовательской работы, и ко всему прочему никакого интернета там не будет! Так что, представьте, ко всем моим профессиям теперь добавится еще и профессия историка! Но я должен проверить все досконально!

– Как, по вашему мнению, мировой экономический кризис может сказаться на книгоиздании?

– Я думаю, что у людей станет меньше денег и первые вещи, которые они будут вычеркивать из своей жизни, будут относиться именно к культуре. Вообще такое может случиться, если то, что мы имеем сегодня, действительно кризис. Пик его, я думаю, еще не наступил, и пока рано об этом рассуждать. Реальный кризис последний раз был в 1929-м в Америке. Помните, «черный вторник»? Когда наступает реальный кризис, у людей нет работы и нет денег. Первое, что они перестают делать, – ходить в театры, на концерты, покупать CD, DVD и, конечно, книги. В России ситуация получше – у вас книги сравнительно недорогие, гораздо дешевле, чем в Европе и Польше.

– На ваше творчество кризис может повлиять?

– Критики говорят, что Вишневский всегда пишет о богатых людях. Мои герои никогда не имеют финансовых проблем: едят в хороших ресторанах, летают бизнес-классом на самолетах и не экономят. Я тоже не экономлю – я живу! Я для этого много работал и продолжаю работать. Пишу книги о том, что «за окном», и если случится глубочайший кризис – просто напишу о нем!