Елена Семенова Полное перевоплощение. Это словосочетание неизменно ассоциируют с актером, способным столь сильно вжиться в свою роль, что его настоящее лицо как бы растворяется, тает, уходит на второй план. Это ощущение сходно с картинками-иллюзиями, когда при долгом вглядывании кажется, что вода в водопаде течет вверх или в рисунке человека начинает мерещиться другой профиль. Сказать начистоту, это обман, но этот обман необходим искусству театра и кинематографа. Он помогает отобразить на сцене или на экране реальную жизнь.
Если говорить о массовом кино, о так называемом киношном чтиве, мы, как ни крути, привыкли к тому, чтобы лицо актера или актрисы было узнаваемо. Так легче. Мы смотрим на экран и сразу узнаем: вот – Джулия Робертс, вот – Шэрон Стоун, а вот – Арнольд Шварценеггер и Сильвестр Сталлоне с Куртом Расселом. И беда здесь в том, что их лица уже давным-давно растиражированы на афишах и постерах, они фактически стали брендами. Брендами самих себя. Это голливудский принцип. И как бы ты ни желал, скажем, увидеть в фильме «Троя» могучего греческого богатыря Агамемнона, ты вновь и вновь видишь смазливого красавчика Брэда Питта.
Фотография vs постер
Но есть особая каста актеров – интеллектуалы, которые редко размениваются на триллеры, бестселлеры и блокбастеры. Они отдают свой талант режиссерам соответствующего уровня. Их лица и имена достаточно известны, но не растиражированы. Сюда можно отнести Джона Малковича, Джеймса Вудса, Даниэля Ольбрыхского, Колина Фирта, Анни Жирардо, Фанни Ардан, есть и еще немало имен. Одной из актрис такого плана считают притягивающую и неприступную, брутальную и в то же время женственную мадам Изабель Юппер. Как известно, она снялась более чем в 80 фильмах, включая картины таких режиссеров-классиков, как Жан-Люк Годар, Клод Шаброль, Бертран Блие, Михаэль Ханеке. Встреча с визуальными образами актрисы ожидает всякого, кто до 20 июля посетит выставку «Изабель Юппер: Женщина с множеством лиц» в ЦВЗ «Манеж».
Эта выставка – международная. С 2005 года она путешествует по миру. За это время она успела побывать во многих крупных культурных центрах – в Музее современного искусства в Париже, Галерее ботанического сада в Мадриде, Музее Фотографии Метрополитен в Токио, Городском музее в Гааге и т.д. Уникально даже не то обстоятельство, что экспозиция включила в себя более сотни снимков и несколько видеопортретов, героиней которых стала одна женщина – Изабель Юппер. Поразительно то, что большинство работ принадлежит таким мэтрам мировой фотографии, как Анри Картье-Брессон, Эдуар Буба, Нан Голдин, Хироши Сугимото, Робер Франк, Юрген Теллер, Хельмут Ньютон, Роберт Уилсон, Ричард Аведон.
Маркиза и тинейджер
Попав в зону магнетического поля фотографий, расположенных на стенах Манежа кураторами выставки Рональдом Шамма и Жанной Фуше, попадаешь в заколдованный магический круг. При этом в полной мере понимаешь справедливость утверждения, заключенного в названии выставки. Если заранее не был осведомлен, временами трудно догадаться, что на снимках изображена одна и та же женщина. Вот здесь, пожалуйста, крашенная блондинка с обнаженными плечами. Она глядит на вас жестким отталкивающим взглядом. На глаза спадают пряди волос. Вот нежная романтическая барышня в кудряшках – не Красная шапочка, а Красная курточка – прижалась к стене на лестничном марше, испугавшись теневого призрака. Вот странная прохожая – незнакомка – в темном и пустом подземном гараже наполовину прикрыла лицо теплым шарфом.
Облик зависит от многих вещей. Во-первых, возраст. Самые ранние работы были созданы еще в 1968 году. На одном из снимков – Пенелопы Шовло – мы видим милого рыжего тинейджера в футболке. И лицо, и руки, и тело сплошь усыпаны веснушками, которые, кстати, Юппер сумела из недостатка превратить если не в достоинство, то по крайней мере в визитную карточку. Еще на одной из ранних фотографий, относящихся скорее всего к периоду съемок в «Вальсирующих» Бертрана Блие, зрителя притягивает по-мальчишески вздернутый кверху носик и вызывающий взгляд девчонки, утверждающейся в жизни. Он словно бы говорит: «А ну попробуй, подойди! Я ведь и укусить могу». На фото 1993 года Хельмута Ньютона из окошка авто уже глядит уверенная в себе бизнесвумен с обведенным яркой помадой ртом, не сомневающаяся в успехе сделки. А увидев работу Джоэла-Питера Уиткина, где в сюрреалистский образ дамы в зеленом платье с глазом встроено лицо Юппер, похожее на меловую маску, мы признаем, что это дьявольская маркиза де Мертей, словно мячиками, жонглирующая людскими судьбами.
Фотограф-невидимка
Перефразируя известную поговорку, дорогой талант требует дорогой оправы. Поскольку Изабель Юппер вырывали друг у друга классики мировой режиссуры, а сам Клод Шаброль писал под нее сценарии, нечего и удивляться, что образы ее героинь, в которых бушует целый циклон страстей, вкупе с замкнутым и углубленным в себя характером актрисы, привлекали самых известных фотографов XX века. На выставке можно обнаружить работы отца фоторепортажа и фотожурналистики француза Анри Картье-Брессона, методы которого стали знаменитыми в мире фотографии. Именно он взял на вооружение способность оставаться «невидимым» для людей, которых снимал: блестящие части фотокамеры он заклеивал черной изолентой.
Принципы Картье-Брессона заключались в том, что он, во-первых, всегда делал законченный снимок. Он не занимался «кухней». А во-вторых, он старался снимать сцену в момент пика эмоций, который он называл «решающим моментом». Фотопроцесс Картье-Брессон трактовал как «моментальное распознавание, в долю секунды, значимости происходящего и одновременно точная организация форм, что придают этому событию соответствующую ему экспрессию». Работа художника, представленная на выставке, являет зрителю уже далеко не юную, чуть утомленную Юппер, которая, закинув руки назад, запрокинулась на диванные подушки. Это портрет без грима, без излишней аффектации. Нам кажется, что так и выглядит актриса в жизни. В ее глазах читаем усталость и легкую отстраненность, заряженную не то чтобы цинизмом, но достаточно трезвой оценкой окружающего мира.
Между Сциллой и Харибдой
Анри Картье-Брессон в компании с двумя своими друзьями-фотографами основал независимое агентство Magnum, откуда позднее вышло немало профессиональных и гениальных мастеров. На выставке в ЦВЗ «Манеж» можно также увидеть творения Марка Рибу, ученика Картье-Брессона. Его считают последним из плеяды великих фотографов XX века. Рибу снимал в горячих точках и экзотических странах. Он был одним из первых западных фотографов, попавших в Китай после культурной революции 1949 года. Главным качеством Рибу критики считают не только прекрасную технику, построение композиции и умение ловить момент. Особенностью фотографа стало┘ его чувство такта, которое, с одной стороны, мешало ему подойти к людям близко, а с другой – позволяло заметить странные моменты, глубоко раскрывающие трагизм или радость их жизни.
Фотография Марка Рибу на вернисаже балансирует между постановочным и мгновенным снимком. Хотя при зрелом размышлении зритель все-таки склоняется к первому варианту. На фото Изабель Юппер, как между Сциллой и Харибдой, застыла между двумя творцами – режиссером Бобом Уилсоном и художником Пьером Сулажем. Однако вопреки греческому мифу они вовсе не собираются уничтожить актрису. В темном космическом пространстве снимка они словно бы ведут философский спор о высоких материях, об искусстве. При этом портретисты как будто стоят на возвышении. Несмотря на это зримое превосходство, Юппер, расположенная в центре кадра, со своим спокойным, мудрым и чуть насмешливым взглядом, словно бы олицетворяет вселенский разум или ту истину, которую в потемках ищут собеседники.
В роли топ-модели
Наиболее неузнаваемой кажется Юппер на фото Юргена Теллера, одного из самых влиятельных фотографов в мире моды за последние двадцать лет. На художественной сцене он появился в 1986 году. Тогда его снимки были впервые опубликованы в журналах i-D и The Face. Творчество Теллера считают переходным в жанре fashion. Он как бы освободил его от сковывающих законов и догм. Взамен регламентированного и выверенного совершенства он предложил более свободный, непосредственный, спонтанный взгляд, стер грань между частным снимком и рекламным постером. Это была эстетика 90-х. Снимая всяких звезд и моделей вроде Бьорк и Кейт Мосс, он не старался навести глянец, подать их на блюде как зажаренные куриные крылышки, а передавал их человеческие черты, чувства, мысли и порой физическое несовершенство.
Когда мы смотрим на фото Юппер в исполнении Теллера, нас раздирают двоякие чувства. Очень хорошо заметен модный, рекламный стиль и лоск. Возможно, это выражено в прямом, остром, стальном взгляде актрисы. Может быть – в несколько картинном жесте руки, прикрывающей подбородок. Юппер в данном случае уже совсем не похожа на саму себя.
Она как бы играет роль топ-модели. Но в то же время это модель, только что пробудившаяся ото сна, совершенно не готовая войти в кадр, волосы ее растрепаны и спадают на лицо. Но в соответствии с профессиональной привычкой она машинально корчит соответствующую мину. Еще две, более традиционные «модные» фотографии принадлежат знаменитому фэшн-мастеру Паоло Роверси.
Грим и гримасы
Рассматривая фотографии Изабель Юппер, трудно избавиться от ощущения, что актриса открывается каждому, кто берется за ее портрет, и в то же время остается закрытой. Всем удается задать вопрос, но ни у кого не получается найти ответ. На фото Ги Бурдена 1989 года она просто полностью закрылась волосами, спустя десять лет на фото Ги Ле Керрека «Театральная гримерная» мы вновь не видим ее лица, а лишь отражение его отражения в зеркале. Этот облик напоминает полумертвое лицо Эвридики, выглядывающей из Аида. Несмотря на гениальность композиции, на отлично отработанный сюжет, эта фотография вновь приносит нам лишь осколок Юппер. И никто не гарантирует, что через секунду в той же гримерной она не преобразится совершенно в другого человека.
Юппер, словно тень, теряется в изгибах лестничных маршей, ее профиль замирает на стекле окна, ее тело в глухом пиджаке с блестящими пуговицами парит на балконе отеля в Токио. Ее лицо растворяется и сливается с картинами, скрываясь под различными вариантами гримас и грима. Можно подумать, что оно на самом деле отсутствует. И лишь на крупных портретных планах Питера Линдберга, Рони Хорна и Хельмута Ньютона, где актриса запечатлена без косметики, мы можем увидеть ее «обнаженное», обезоруженное лицо, на котором в тонкой сетке морщинок, в пестроте веснушек и в чуть заспанных глазах можно увидеть нежность, легкую иронию, грусть и мудрость.
