Елена Кутловская
Легендарный режиссер сам стоял за виджейским пультом.
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)
В своих последних интервью великий англичанин Питер Гринуэй, видимо, сильно устав от роли классика европейского кинематографа, заявлял, что бросил кино. И навсегда перестал заниматься режиссурой в привычном смысле этого слова. Сделал он это, по его признанию, лишь потому, что кино якобы умерло. Свои слова Гринуэй подкреплял точной датой смерти кинематографа (кто ее, кроме него, фиксировал?!): 31 сентября 1983 года. Причем убийцей кино, по версии мэтра кинорежиссуры, стал пульт дистанционного управления – апофеоз праздного и пассивного лицезрения. Кстати, косвенное участие в рождении этого «убийцы» сыграл российский академик Жорес Алферов. Линейное восприятие окончательно исчезло, человек «влюбился» в мультидискретизацию и больше (так показалось Гринуэю) никогда не сможет воспринимать обычное, не избыточное изображение. К тому же мэтр «уперся» в то, что классическая культурология именует термином «кризис искусств». А биографы чаще говорят о подобном феномене в жизни художника как о творческой депрессии, или о внутреннем творческом кризисе.
Гринуэю не очень удался международный кинопроект «Чемоданы Тульса Люпера», он замышлял его как нечто интерактивное и нечто противокризисное. В итоге сделал следующее: порезал картину на куски и стал сэмплировать кадры параллельно с сэмплированными звуками, которые создает диджей в крупнейших клубах Старого и Нового Света. Это он назвал виджеинг.
Затем Гринуэй перекинулся на видеоинсталляции, смысл которых объяснял так: «Я «оживляю» классические истории и классическое искусство». Самые яркие примеры реанимации классики руками великого кинорежиссера – это показ картин «Страшный суд» в Сикстинской капелле и «Тайная вечеря» – странное видеозрелище (разумеется, вновь под музыку, иногда под сэмплированную) в доминиканском монастыре Санта-Мария делла Грация. Деятельность великого англичанина на посту реаниматора и культуртрегера, бесспорно, принесла неплохие дивиденды. Классическое искусство (правда, не только и не столько его стараниями) в начале XXI века перестало восприниматься массовой аудиторией как рыхлая масса скучного, но ценного хлама. Воодушевленный этими изменениями, Гринуэй в одном из интервью сказал, что окончательно превратился в исследователя и творца новых художественных форм, которые, собственно, и делают из любого мусора арт-объект.
Впрочем, не без парадоксов. Мультимедийные мистерии и перфомансы Гринуэя, которые требовали от зрителя движения, причем движения в самом широком смысле слова – движения зрачков, разнонаправленных движений левого и правого полушарий мозга, движения рук и ног – привели, как ни странно, к противоположному результату. Требования избыточных физиологических действий ввергали нервную систему аудитории в ступор и вызывали паралич физической активности даже у клабберов. Люди отказывались дергать частями организма, когда на экране совершенно потрясающие картины, когда из наложения кадров рождается нечто... Одним словом, вместе со своими видеоэкспериментами Гринуэй, кажется, понял: убить кино невозможно, даже если очень стараться! И на проходящем в Москве кинофестивале неожиданно заявил, что приступает к съемкам фильма. Его новой работой будет полнометражная кинолента об Иисусе Христе. А подтолкнула его к этому шагу якобы собственная дочка, которая спросила: «Папа, а почему у Иисуса было два отца?» Мэтр задумался и тут же (практически за ночь) изваял сценарий┘
А пока фильм не снят, Гринуэй продолжает показывать миру свои перфомансы и утверждать (хотя уже и с некоторыми оговорками), что кино умерло, но! «да здравствует новое кино». В «Газгалерее», в рамках юбилейного ММКФ, Гринуэй показал действо под названием «Событие виджея». Все происходящее экс-кинорежиссер предварил парой крайне эмоциональных фраз: «В кино зрителя заставляют смотреть только в одну сторону – в сторону экрана! Заставляют сидеть 120 минут – именно столько идет фильм – и, не шевелясь, смотреть то, что покажут! Мы эти приличия откинули! Основная наша задача, как в диджейском исполнении, так и в виджейском дать как можно больше простора для аллюзий и иллюзий, для мыслей и ассоциаций, для движения вообще! Мы попытаемся уйти в сторону от привычного всем сочетания: зритель и экран. Думаю, вы можете представить себе ситуацию, когда вы все в состоянии свободно двигаться, а экраны окружают вас повсюду! Не нарративное кино, то есть кино, не подпадающее под категорию привычного повествования, под категорию обычного рассказа о чем-то – вот что мы увидим сегодня! Мы увидим свободное кино! И наконец, последнее┘ Если вы хотите, а я хочу, чтобы вы хотели, можно танцевать!»
Танцевать никто не смог. За виджейским пультом сам Гринуэй, а на экране необыкновенные по силе визуальной выразительности «картинки». И почему-то постоянно хотелось, чтобы вместо видеосэмплов началось настоящее большое кино┘ Кстати, рядом продавали поп-корн.
