Наталья Пивоварова
Мария Кнебель принадлежит к поколению, богатому духом и одаренному талантом.
Фото с сайта www.krugosvet.ru
В мае исполнилось 110 лет со дня рождения Марии Осиповны Кнебель. Актриса, режиссер, педагог, народная артистка РСФСР, доктор искусствоведения, профессор ГИТИСа, лауреат Госпремии СССР, Кнебель – и хранитель великих эстетических, духовных традиций, и строитель современного театра. Она прославилась в театральной науке и педагогике «методом действенного анализа» – это слова, которые ничего не говорят нетеатральному читателю. Но, поверьте, об этом пишут книги, статьи и диссертации, до сих пор со священным трепетом об этом говорят режиссеры и педагоги. Недавно выдающийся российский режиссер Анатолий Васильев издал во Франции книгу трудов Кнебель и прокомментировал ее режиссерско-педагогический метод, не потерявший своего значения и сегодня.
Она родилась в год открытия МХТ┘
Мария Осиповна Кнебель принадлежит, может быть, к последнему поколению отечественных интеллигентов, способных на собственном опыте понять и прочувствовать атмосферу чеховской, блоковской России. К поколению, рожденному в конце великого ХIХ века и осознавшему всю красоту и трагические парадоксы эпохи Серебряного века. Они застали страну в «обновках», с утопической мечтой о тотальном переустройстве мира и увидели закат России, испытав состояние отчаяния, растерянности и одновременно надежды. Да, эпоха модерн была истинно великим временем в нашей стране, но то была и эпоха «великих грехов и соблазнов» (Николай Бердяев). Многие так и не заметили, что катастрофа приближалась стремительно. Директор императорских театров Владимир Теляковский писал в письме актрисе Гликерии Федотовой уже после революции 1917 года: «Страшное, позорное и в то же время донельзя глупое время мы переживаем /┘/. Обучались наукам, слушали профессоров, читали философов, изобрели телефоны, применили радио – словом, развились и поумнели настолько, что совсем не научились не только жить, но и понимать назначение человека, цель жизни». Кнебель рано осознала назначение человека.
Ее дата рождения символически совпала с годом открытия Московского художественного театра. И Мария Осиповна в итоге связала с этим театром, с его театральной философией, с искусством Станиславского и Немировича-Данченко всю свою творческую жизнь. Рождение Художественного театра стало грандиозным финалом стремительно рвавшегося к развязке ХIХ века. Новый театр выразил основные черты менталитета русской культуры: способность говорить о Человеке и об Истории. «Всемирность», «отзывчивость», «универсальность», стремление к абсолюту и, конечно, полифонизм мышления – философско-эстетические составляющие нового театрального направления. Врываясь в повседневную реальность, вскрывая самые глубинные драматические конфликты, театр говорил о страшной, безысходной тоске и неизменно возбуждал желание жить – жить во что бы то ни стало. «Как жаль сестер! Как грустно! И как безумно хочется жить!» – писал Леонид Андреев. Кнебель была ровесницей МХТ и навсегда сохранила его символ веры.
Дочь известного книгоиздателя, просветителя, работника, она с детства воспитывалась в культурной среде. Начав с увлечения живописью, девочка вошла в мир настоящих художников (Ильи Репина, Валентина Серова, Исаака Левитана, Михаила Врубеля...) и скучала по картинам, как по живым людям. Она рано узнала подлинный театр – Малый, Художественный, театр Корша. Часто бывая в доме актера, литератора, в будущем директора Малого театра Южина, на всю жизнь сохранила память о том, как он читал в семейном кругу Шекспира. В раннем детстве она почувствовала потрясение от настоящего чуда сцены и до последних дней вспоминала с внутренним трепетом игру Марии Ермоловой, Александра Остужева, Елены Лешковской. А впечатление от сказки Метерлинка было таким сильным, что чайку на занавесе МХТ маленькая Маша Кнебель долго считала изображением синей птицы. Она сидела на коленях Льва Толстого и читала ему сказку «Аленький цветочек», за что получила в подарок от российского гения коробку шоколадных конфет. Она... она... В общем – она из тех немногих, оставшихся в живых в годы террора, которые знали, что такое человеческая жизнь, что такое уважение личности, совесть, культура отношений, что высокие слова о духовных ценностях не пустое и красивое словоблудие. С детства Кнебель усвоила, что человек должен приносить другому добро: навсегда запомнила, как «отец ушел из дома из-за того, что дед ударил его по лицу. Ударил за то, что тринадцатилетний сын заступился за мать». И эта пронзительная мысль отзовется в ее театральной работе над Чеховым, Достоевским...
Кнебель прожила историю советского ХХ века, прожила напряженно, драматично и счастливо. Она принадлежит к поколению, богатому духом и одаренному талантом. Чуть старше ее: Михаил Зощенко, Юрий Завадский, Юрий Тынянов, Сергей Есенин, Софья Гиацинтова, Павел Марков; ровесники: Анатолий Кторов, Ольга Андровская, Алла Тарасова; несколько моложе: Андрей Платонов, Владимир Набоков, Рубен Симонов, Николай Охлопков, Николай Хмелев, Нина Берберова... Жизнь каждого из них сложилась по-разному, в разные годы оборвалась, но их имена навсегда вписаны в историю российской культуры.
«Окаянные дни»
Мария Осиповна начала свой творческий путь в студии Михаила Чехова в 1918 году. Изменив родительскому решению поступать на математический факультет, она случайно с подружкой пришла в студию лучшего актера современности, и застенчивая, некрасивая, умная девушка навсегда осталась в театре. А заканчивает жизнь Кнебель в 1985 году, накануне перестройки, подготовив к изданию двухтомник своего учителя. Она знала, что такое чувство верности, долга. Она кожей ощущала, что такое память! Ее театральные университеты начались в то время, когда наше искусство в кошмарных судорогах доживало свой золотой век. 25 октября 1917 года наступил не календарный – настоящий двадцатый век. В революции, как в зеркале, мы увидели подлинную душу темного и бессмысленного русского бунта. Но одновременно эти окаянные дни как будто спровоцировали великую культуру советской эпохи. Сопротивляясь, развиваясь вопреки, часто в подполье, уходя на обочину официоза, иногда в полном вакууме искусство продолжало существовать. Казалось, что за десять дней, которые потрясли мир, Светило превратилось в солнце мертвых. Наступила эра крушения гуманизма и расхищения культурных ценностей. Русский мир обернулся мрачным абсурдистским хаосом: рушились традиционные связи, ориентиры, сложившийся порядок. «Страну знобит», – напишет Ахматова. Возникло пронзительное ощущение ускользающей красоты, гибели всерьез. В сгущающейся атмосфере времени голос подлинных художников звучал, как музыка во льду и был, конечно, вызовом эпохе, оказавшись в исторической перспективе символом стойкости и залогом другой жизни.
Кнебель была принята в МХАТ в 1924 году и прожила здесь четверть века. Она работала со Станиславским и Немировичем-Данченко, училась у Ольги Книппер и Марии Лилиной, Василия Качалова и Михаила Тарханова, Василия Сахновского и Нины Литовцевой... Она с восторгом пишет о своей молодости: еще бы – не каждому удается расти в таком культурном пространстве. Кнебель это всегда понимала. В этом доме начинает складываться ее режиссерская судьба, и здесь она станет настоящей актрисой: сыграет Шарлотту в «Вишневом саду» и Карпухину в «Дядюшкином сне». Интересно, но именно отсюда тянется ее неизменный интерес к Чехову и Достоевскому. Позднее, когда сталинский «большой стиль» рухнет, уже в 1954 году в Театре им. Пушкина она поставит знаменитый, полемичный спектакль «Иванов» с Борисом Смирновым, в 1965 году в Театре Советской армии – «Вишневый сад» с Любовью Добржанской, а в 1972-м – «Дядюшкин сон» с Марией Бабановой в Театре им. Маяковского. И даже «Тени» Салтыкова-Щедрина Кнебель ставила в Театре им. Станиславского в 1976 году – в определенной степени через Чехова, в стилистике психологической драмы.
В Художественном театре началась ее дружба и сотрудничество с Андреем Поповым: они вместе кропотливо и увлеченно работали в 1943 году, во время войны над пьесой Алексея Толстого, посвященной Ивану Грозному (фильм Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный» выйдет чуть позже, в 1945 году). Грозного репетировал очень крупный, «одержимый», «харизматичный», как теперь говорят, актер Николай Хмелев. Он умер во время репетиции в костюме Грозного, лежа на кушетке из спектакля «Три сестры», где играл Тузенбаха, накрытый пледом из «Анны Карениной», где Хмелев гениально сыграл Каренина... Если вы хотите понять, что такое «знать актера исчерпывающе», прочитайте рассказ Кнебель о Хмелеве. Если вы хотите понять, что такое артист для истинного режиссера, прочитайте пронзительные страницы последних часов жизни Хмелева в книге Кнебель «Вся жизнь». Она была одаренным писателем: здесь нет ни ложного пафоса, ни кликушества, только абсолютная искренность и душевная боль, прикрытая «хроникой» событий.
Незаметная жизнь настоящего интеллигента
Вообще стоит сказать, что сама Мария Осиповна прожила некрикливо, даже на первый взгляд вроде бы неярко, незаметно. Таков стиль настоящего интеллигента. Но проходит время, которое в конце концов расставляет все и всех по своим местам. И оказывается, что спектакли Кнебель вошли в историю русского театра, что она крупнейший российский педагог-легенда, теоретик сценического искусства. Она много трудилась и не думала об отдыхе и, наверно, знала, «зачем мы страдаем». Она мучительно переживала свой уход из МХАТа, но не вынесла с собой никакого мусора. Она умела прощать и умела любить. И конечно – радоваться жизни. В 80 лет Кнебель на юбилейном вечере Виктора Розова отплясывала канкан и пела шуточные куплеты собственного сочинения. Годом раньше – на торжественном праздновании восьмидесятилетия ее друга, великого критика ХХ века Павла Маркова она всерьез режиссировала на сцене МХАТа шуточную пьесу «Дядя Петя», написанную юбиляром в нежном, детском возрасте и исполненную марковскими студентами третьего курса театроведческого факультета ГИТИСа. Может быть, поэтому ей так легко десять лет работалось в Центральном детском театре (с 1950 года). Кстати, именно здесь, «под крылом» Кнебель начинают звучать имена Олега Ефремова и Анатолия Эфроса. Это было время, когда вся интеллигенция ощутила воздух перемен и в жизни, и в искусстве.
Учить – значит уважать младшего
Кнебель всегда была современна, адекватна жизни, но не плыла по ее течению. Она мечтала построить свой дом-театр, но всегда обретала его в себе. Она стремилась к «объединению» актеров и понимала, что объединяться надо «на трудном», то есть в самом важном. И поэтому закономерно, что Кнебель стала выдающимся педагогом. Она начала эту работу еще в 1932 году, а с 1948 году окончательно «осела» в ГИТИСе – вместе со своим другом Андреем Дмитриевичем Поповым вела режиссерские курсы. Кнебель понимала, что педагогика – это способность без оглядки отдавать все: мастерство, мудрость, знания, душевный пыл, свою смелость. Она знала, что педагогика требует умения разглядеть в абитуриенте творческую личность и человеческий масштаб. Кнебель была убеждена, что учить – значит учиться, это значит уважать младшего. Она верила, что можно научить не только профессии, но воспитать ЧЕЛОВЕКА. Мария Осиповна умела увлекаться и удивляться, смеяться и фантазировать, она была в своих уроках упорной, фанатичной и легкой. И она знала, что в основе этой профессии жертвенность.
Кнебель научила профессии, науке о театре и миропониманию режиссеров, которые сумели создать свой особый, неповторимый образ театра второй половины ХХ – начала ХХI века Анатолий Эфрос, Олег Ефремов, Вольдемар Пансо, Зиновий Корогодский, Леонид Хейфец, Александр Шапиро, Анатолий Васильев – ее знаменитые ученики. Кто-то заканчивал ее курс, кто-то учился ее мудрости в театре или в режиссерской лаборатории ВТО. Кнебель вела занятия в ГИТИСе практически до последних дней жизни, а в 70-е годы она постоянно появлялась на премьерных спектаклях в театрах Москвы, маленькая, седая, под ручку со своим верным другом «Пашей Марковым». Ей всегда интересно было жить – без догматизма, внутренне свободно. Согласитесь, что это истинный дар художника.
Дарья Гармоненко