Божки и экспериментаторы

В Бразилии, где много не только диких обезьян, но и талантливых футболистов, быть тренером футбольной команды – занятие неблагодарное, сущая мука и наказание. Особенно, если ты тренируешь бразильскую сборную. В стране, где футбол – часть национальной культуры, всякий с младых ногтей считает возможным и нужным давать тебе советы: кого брать в команду, кого не брать, кого на какой позиции выпускать. Можно понять тренера Луиша Фелипе Сколари, который, выиграв с бразильцами чемпионат мира в 2002 году, отправился поработать в Португалию. В Европе как-то поспокойнее. Хотя и там немало мнящих себя стратегами┘

Нам случается наградить недобрым словом вратаря, пропустившего нелепый гол. Выпустить ряд критических стрел в адрес нападающего. Но их ошибки мы склонны прощать. Мы просто констатируем: есть над чем работать. Куда сильнее достается от нас тренерам. К ним мы беспощадны. Чуть что – гнать вон поганой метлой. При том что на лед они не выходят, на футбольное поле не выбегают, по паркету с мячом не скачут. Заставят игроков отжиматься и бегать, проведут вдумчивую беседу и сидят себе на скамейке. Что же это мы?

Сеансы божественного гнева

Отдельный матч или турнир – безусловно, система. Вопрос лишь в том, организуется ли она сама по себе или кто-то задает ей логику извне? Скорее первое, если учесть, что игра состоит из тысячи и одной случайности, а побеждает в ней не всегда сильнейший – скорее более удачливый. Но массовое сознание с трудом принимает самоорганизующиеся системы. Игра – это текст, читать его означает отгадывать замысел. Поэтому фигура тренера так важна в разговорах о футболе, хоккее, баскетболе и т.д. Спортивное соревнование – зачастую текст, который пишет тренер-победитель. Текст чемпионата Европы по футболу 2004 года написал тренер сборной Греции Отто Рехагель. Иначе как объяснить, почему не самые сильные греки стали чемпионами?

В середине 90-х на российском телевидении шла реклама, героями которой были баскетболисты. «Они боги своей игры», – звучал закадровый голос. Вот именно, что «боги», со строчной буквы «б». Боги, непосредственно участвующие в событиях. Тренер в игре – Бог с «Б» прописной. На поле его нет, мяч он не пинает, клюшкой по шайбе не колотит, в воротах не стоит, однако судьба игры от него загадочным образом зависит.

Перенесемся в далекое прошлое. В Древнюю Грецию, как мы уже поступали, когда рассуждали о футболе (см. «НГ-антракт» от 15.02.08) В Эгейское море, на палубу пиратского корабля. Здесь решения принимал капитан. Он оценивал ситуацию. Команде он передавал лишь «ценные указания», емкие формулировки. Команда эти формулировки понимала и претворяла в дело. «На палубе господствует «слово», а «дело» ходит у него в подчинении», – писал советский культуролог Михаил Петров. Один разумно движет, оставаясь недвижимым, остальные разумно движутся, оставаясь неразумными. Европейская социокультурная модель.

Тренер в спортивных играх мог бы быть таким же «капитаном». За ним «слово», за игроками «дело». Но есть одно существенное «но». Спортивные игры устроены так, чтобы по возможности отобрать у тренера слово. Чтобы свести его коммуникацию с игроками до минимума. Трибуны ревут, игровой азарт убивает способность слышать. Моменты общения игрока с тренером, по сути, ограничены тайм-аутами и перерывами между таймами, периодами, партиями или четвертями. Игра оставляет «корабль» без «капитана», превращает его в трансцендентную фигуру. Игрок с капитанской повязкой или литерой «C» на свитере не в счет – он переживает процесс изнутри и видит его лишь со своей колокольни.

Футбол убивает эту коммуникацию наиболее последовательно. Игроки погружены в пучину беспощадного времени (в футболе его нельзя остановить) и огромного (в сравнении с хоккеем или баскетболом) пространства. Тренер зажат в «технической зоне». Футболисты, может, и ждут «божественных откровений», но по большому счету предоставлены сами себе. Выходящие на поле запасные игроки – вестники, «гермесы»: они докладывают, что «Бог» недоволен. Пару лет назад тренер лондонского «Челси» Жозе Моуриньо писал записки, вручал их запасным и велел передавать тому или иному участнику матча. Пятнадцатиминутный перерыв – «священное время». В раздевалке игроки могут пообщаться с божеством без посредников. Познать его гнев. Как Дэвид Бекхэм, в которого тренер якобы запустил в раздевалке бутсой.

Волейболисты, хоккеисты, баскетболисты со священным общаются куда чаще. Игровые площадки меньше. Тренер ближе. Он может взять тайм-аут. Устроить своим подопечным сеанс праведного гнева, как Николай Карполь российским волейболисткам («Что ты делаешь?! Ты где должна быть?! Где блок?!»). Извлечь планшетку, взять в руки фломастер и стрелочками показать игрокам «как нужно». Но такие моменты выведены за рамки собственно игрового процесса. Откровения, как это часто бывает, неверно интерпретируются или вовсе забываются. «Послушай тренера и сделай, как получится» – так бывает чаще всего.

Вспоминается еще один рекламный ролик. Великий хоккейный тренер Виктор Васильевич Тихонов якобы охрип. Между тем игра у команды идет из рук вон плохо. Тихонов достает леденец от кашля, рассасывает его и звонко кричит нападающему: «Саша, бросай!» Саша бросает и забивает гол. «Слово» становится «делом». Прекрасная иллюстрация того, чем спортивная игра хотела бы стать, но никак не может.

Урфины Джюсы

Тренер стоит у кромки поля, а игра идет своим чередом. То же и с полководцем: он застыл на холме, а перед ним – панорама битвы. Однако что мы слышим в разговорах болельщиков или читаем в репортажах спортивных журналистов? «Газзаев переиграл Траппатони», «Вестерлунд переиграл Быкова». Веллингтон победил Наполеона┘

Болельщику и эксперту нравится непредсказуемость. Но для них она подчас означает не случайность результата, а невозможность заранее узнать сценарий, начертанный тренером-победителем. Вот что семиолог Юрий Лотман писал о двух моделях превращения непредсказуемости в предсказуемость: «Первая модель метафорически может представить себе Господа как великого педагога, который с необычайным искусством демонстрирует заранее известный процесс. Вторая может быть проиллюстрирована образом Творца-экспериментатора, поставившего великий эксперимент, результаты которого для него самого неожиданны и непредсказуемы».

Итак, педагог и экспериментатор. Начнем, пожалуй, со второго┘

Эксперимент – слово из научного лексикона. Знание Нового времени – это экспериментальное знание. Ученый перестал ждать милости от природы. Перестал читать ее как книгу, написанную на чужом языке. Он решил допросить естество с пристрастием. Осуществить над природой своего рода насилие. Работа тренера – тоже насилие над природой. Из естества, игроков из плоти и крови, со своими «не хочу» и «не буду», он собирает искусственное образование – команду. Он упорядочивает хаос, как демиург. Хоккейный, футбольный, баскетбольный турнир – соревнование тренерских проектов, экспериментов. Соревнование докторов Франкенштейнов, Урфинов Джюсов, сделавших из бревен армию. Успех проекта – в жизнеспособности искусственного тела.

Голливудские комедии о спорте дают нам богатый иллюстративный материал. Например, в фильме «Эдди» героиня Вупи Голдберг сидит на трибуне и болеет за безнадежно проигрывающий баскетбольный клуб «Нью-Йорк Никс», пока хозяин клуба не решается запустить безумный проект: сделать ее тренером. За пару месяцев из сложного психологического материала, комка комплексов, сомнений и капризов, она делает команду победителей. Герой Эмилио Эстевеса в фильмах из серии «Могучие утки» превращает подростков-неудачников в хоккеистов-чемпионов. Стоит ему заняться собой или уступить тренерский мостик кому-то другому, как дела тут же начинают катиться под откос.

Природе игроков (физике и психике), желанию пойти на дискотеку, в баню, поспать, погулять, набить брюхо необходимо разумное насилие. И главное, чтобы оно всегда воспринималось как насилие и не становилось «естественным». Чтобы эксперимент не превращался в опыт, демонстрируемый на уроках. В этом случае успехи заканчиваются.

Когда привычное насилие не работает, в команду зовут нового тренера. Ему отводят роль врача. Как выглядит «здоровая» команда, все знают. Как снова сделать ее здоровой, не знает никто. Рассчитывают на то, что новый тренер знает. Так или иначе, над природой игроков приходится ставить новый эксперимент, а недостающие части для искусственного организма привлекать извне. Нередко эксперимент приходится ставить не единожды. Сколько раз за последние пять лет пытались лечить мадридский футбольный клуб «Реал»! Когда наконец ему удалось выиграть чемпионат Испании в прошлом году, экспериментальное лечение тренера Фабио Капелло признали успешным. Вот только контракт с ним продлевать не стали. Новый жизнеспособный организм показался болельщикам малосимпатичным.

Кража истукана

Зимой 2005 года, в 1/8 финала футбольной Лиги чемпионов «Челси» встречался с «Барселоной». Первый матч в Испании «Барселона» выиграла 2:1. В ответной встрече, в Лондоне, «Челси» вел 3:0 к 19-й минуте матча. Но к концу первого тайма счет стал 3:2, и теперь уже каталонский клуб выходил в четвертьфинал. О чем говорил в этот момент телекомментатор? Об «удивительном бездействии» тренера «Челси» Моуриньо. Он не производил замен. Не суетился. «Потрясающая выдержка! – отметил комментатор. – Неужели он все знает наперед?» На 76-й минуте защитник лондонцев Джон Терри поразил ворота соперника. «Челси» выиграл. Моуриньо «все знал заранее».

Жозе Моуриньо произвел революцию в «говорении» о футболе. Речь уже шла не о соперничающих тренерских проектах, а о тренере-педагоге, превращающем каждую игру в exemplum – пример, притчу, нравоучение. Кроме того, Моуриньо был тренером позы и вызова, эдаким злым магом. Я говорю «был», потому что сегодня Моуриньо уже не работает в «Челси». В том же 2005-м на пути к финалу Лиги чемпионов его остановил «Ливерпуль» Рафаэля Бенитеса. Оказалось, что не Моуриньо «писал текст» турнира. Магия иссякла, тренеру «Челси» пришлось переквалифицироваться в тренера-экспериментатора. Главный клубный турнир Европы с лондонским клубом он так и не выиграл.

Чему же учил болельщика Жозе Моуриньо до того злосчастного полуфинального матча с «Ливерпулем»? О чем были его «примеры»? Вовсе не о том, что ход матча он заранее расписывает в деталях. Провидением те, кто любит говорить о футболе, объясняли иррациональный, присущий Моуриньо опыт удачи. До своего прихода в «Челси» он тренировал португальский клуб «Порту» и буквально «вдруг» выиграл с ним все европейские трофеи. В «Челси» его брали именно наудачу. Как если бы дикари забрались в деревню и утащили оттуда чужой истукан. Уже не Бог с прописной «Б», а божок, приносящий удачу.

У всякого тренера, где бы он ни трудился, свой метод насилия над естеством и свой заряд везения. Увы, над своими методами тренеры работают редко. Они предпочитают работать экстенсивно, «подсечно-огневым» способом, осваивая новые территории, выжимая из них все соки за два-три года и переходя на новую работу. Что касается везения, то его тренер контролировать не в состоянии. Оно пристает к нему как молва. Так и бродят тренеры по миру, у каждого своя молва и сумка с инструментами. В российском хоккее и футболе они бродят по кругу, обслуживая по очереди одних и тех же пациентов.

Какой логикой руководствовались наши футбольные боссы, когда приглашали работать со сборной России голландца Гуса Хиддинка? Чем интересовались: его методом насилия или зарядом удачи? Сложно ответить на этот вопрос однозначно. Было еще неясно, попадает ли сборная на чемпионат Европы, а с голландцем уже продлили контракт. Значит, сделали ставку на метод. Но когда оказалось, что на Евро-2008 сборная все-таки пробилась, да еще и при чудесном стечении обстоятельств, все хором вновь заговорили о том, что «Хиддинк – везунчик». Как в фильме-сказке «Уиллоу», победить коварных врагов мы рассчитываем при помощи волшебных бобов.

Одна беда: волшебные бобы есть не только у нас. И священных истуканов с собой берут все без исключения команды.