Иван СИНДЕРЮШКИН Константин Циолковский. Космическая философия. - М.: Сфера, 2001, 496 с.
Начинается эта книга совершенно замечательно: "В мои годы умирают, и я боюсь, что вы уйдете из этой жизни с горестью в сердце, не узнав от меня (из чистого источника знания), что вас ожидает непрерывная радость".
Это - философские труды боровского учителя, что был глух из-за перенесенной в детстве скарлатины, воззрения калужского затворника. Тут аналогия с кремлевским мечтателем, что тоже чередовал метафизические проекты с суетливой работой в мастерской, - разнятся только размеры мастерских, а отчаянная, нечеловеческая уверенность в собственной правоте схожа.
Мы как-то воспринимаем Циолковского как философа на основании знаменитых строчек о колыбели, как ученого - по проектам цельнометаллического дирижабля.
Это был мифический человек мифического времени. Недаром время отблагодарило его, вручив орден Трудового Красного Знамени. Он переписывался со Сталиным. Труды его фантастичны, и при этом они абсолютно укоренены во этом времени - говорит ли Циолковский о теории реактивного движения, пишет ли о придуманной им "птицеподобной машине", указывает на особую траекторию спуска космического корабля с орбиты (по которой, кстати, и возвращались с орбиты спускаемые аппараты до постройки "Шаттлов").
Все было изобретено до него, и все потом будет открыто наново.
Казалось бы, философия трудового знаменосца советской космологии должна быть материалистической.
Ан нет. Часто говорят, что Циолковский был последователем Федорова. Что-то от философии общего дела и есть в его статьях, но калужский мечтатель сам себе голова. С другой стороны, его пассажи имеют мало общего с научной системой познания - в них кипит смесь веры и мистики. Точь-в-точь как Якоб Беме - оторвавшись от механического рукоделия, он глядит в небо, но вместо Богородицы ему являются загадочные надписи о лучах и смыслах сущего.
Да что там лучи┘
А мыслящих атомов не хотите? А? Мыслящие атомы, это круче, чем светящиеся коконы Кастанеды.
Атом Циолковского, следуя теории монизма, жив и осмысленен. "┘Входя в атмосферу или почву планет, он порой поступает в состав мозга высших существ. Тогда он живет их жизнью и чувствует радость сознательного и безоблачного бытия". Эти атомы живут, вибрируют, чувствуют┘
Но есть и еще одна особенность космической философии Циолковского - это его утопические конструкции. Жизнь не только лезет из земной колыбели, как тесто из квашни, она обустраивается рационально на космических островах новой Утопии.
Причем все устроители будущего человечества и летописцы идеальных обществ особенно трепетно регламентируют брак. В знаменитом "Civitas Solis" Кампанеллы есть фрагмент, напоминающий учебник по коневодству, пособие по практической евгенике, называющийся очень интересно - "О деторождении и воспитании родителей".
Именно родителей, а не детей.
У Кампанеллы разрешение на зачатие исходит от главного начальника деторождения - опытного врача, подчиненного правителю Любви.
А Циолковский писал примерно так: "Целомудрие сохраняется так же тщательно, как и жизнь. Но молодые люди обоего пола сближаются без всякого препятствия и по взаимному согласию предполагают брак. Общество брак этот обсуждает. Председатель же его разрешает с правом произведения потомства более или менее многочисленного. Иногда утверждают брак, но не утверждают деторождение, если боятся плохого в каком-либо отношении потомства. Так же по согласию разводятся, но и развод утверждается председателем". И заключал: "Произвести несчастного - значит сделать величайшее зло невинной душе, равное примерно убийству или еще хуже. Так пускай же его не будет. Пусть общество, не препятствуя бракам, решительно воспротивится неудачному деторождению".
Подобно раблезианским описаниям Телемской обители, Циолковский настаивает: "Жизнь должна быть очень тесной, вернее - близкой, доступной для наблюдения, открытой. Она должна протекать в одном большом здании, что по математическим соображениям весьма выгодно в материальном отношении". И тут же он прилежно, по минутам, начинает расписывать один день из жизни идеального человека: "Я - неженатый молодой человек. Сплю в общей холостяцкой"...
Считается, что утописты прошлого были первыми фантастами. В обойму фантастики тексты Циолковского - и научно-популярные, и социологические - вщелкиваются без особых усилий.
Но тонкие брошюры Циолковского, рассылавшиеся им, будто подметные письма, вдруг стали чрезвычайно популярны. Метафизическая власть признала в калужском затворнике своего и начала насаждать его, как картошку при Екатерине. Предварительно из посевного материала были вырезаны глазки пресловутого монизма.
И Циолковский, сам того не ведая, стал основоположником советской космической фантастики. В десятках романов - от ефремовской "Туманности Андромеды" до "Страны багровых туч" Стругацких чувствуется его эстетика.
Дарья Гармоненко