Оксюморон зайчика

Хольм ван Зайчик. Дело незалежных дервишей. Пер. с китайского Е.И. Худенькова, Э.Выхристюк. - СПб.: Азбука, 2001, 352 с.

Хольм ван Зайчик. Дело о полку Игореве. Пер. с китайского Е.И. Худенькова, Э. Выхристюк. - СПб.: Азбука, 2001, 416 с.

Оксюморон, или оксиморон, - это слово такое ученое, обозначающее "стилистический оборот, в котором сочетаются семантически-контрастные слова, образующие неожиданное смысловое единство". А другие просто считают, что это соединение несоединимых понятий.

В цикле "Плохих людей нет" до обидного простая конструкция - политическая и культурная реальность называется чуть измененно, будто пограничник Ли Си-цын из старого анекдота стоит на китайско-финской границе. То есть русские фамилии в китайской транскрипции и модифицированная, альтернативная история с китайской косинкой. Есть у ван Зайчика и художник Гэлу Цзунов, и распространитель подпольного варианта "Слова о полку Игореве" Му Син-пу. И довольно бестолковый иностранный, то есть варварский, правозащитник Глюксман Кова-Леви, похожий на Ковалева и Андрэ Глюксмана, и много что другое есть. Но, кроме этого соединения несоединимого, в этих романах есть чудесный гибрид - гуманистическая Империя, будто повторение старой пушкинской шутки про "Императорское человеколюбивое общество".

Сообразность - вот ключевое слово. Ради нее все и делается - ради нее в "Деле о незалежных дервишах" дают по рукам желающим отделиться в том улусе, где принято есть сало, ради нее распутывают дело об укушенных заморскими пиявками в "Деле о полку Игореве". В последнем романе есть такой замечательный ученый по фамилии Крякутной, чем-то напоминающий Сахарова, бросивший заниматься своей темой, когда понял, что делает генетическое оружие. А главный герой говорит ему - дескать, надо было, надо. "Защищая страну, иногда приходится становиться преступником", - говорит он будто реальному Сахарову, что хотел выпить с генералами за то, чтобы водородная бомба никогда не применялась, генералы начинают рассказывать анекдот про бабкину молитву "укрепи и направь", которую дедка прерывал: "Главное - укрепи, а уж мы направим┘" И указывали генералы, что дело Сахарова - укрепить, а советовать, как направить и употребить, - не их, сахаровых, дело.

Как-то потом вроде ордусского Сахарова-Крякутного победили взглядом, но на душе как-то неспокойно.

А большая часть современной фантастики построена на детективных сюжетах. И подавляющее большинство ее героев - работники спецслужб. На детективных сюжетах построен и десяток сериалов, что показывает сейчас телевидение - от знаменитой "Никиты", которую любит наш президент, до других, менее известных. Но отчего-то, как и в другом, давнем мультипликационном сериале про порочного Волка и абсолютно положительного Зайца, начинаешь болеть за негодяя. И не то, чтобы террористы были очень обаятельны, а просто система, за которой стоят положительные герои фантастики и боевиков, как-то неуютна. Как-то кровожаден пожирающий своих детей Первый отдел, где служит Никита, как-то уж слишком счастлива и сообразна Ордусь, будто в ней наступила тепловая смерть.

Как нам открыл гражданин другой, Австрийской, империи по имени Больцман - термодинамическое равенство неидеально. Даже в сообразном ордусском обществе по термодинамическим законам обязаны кипеть и переливаться человеческие флуктуации, что подтачивают эту сообразность. Герои с отсветом огней Тяньанмынь на лицах эти флуктуации гасят. Я-то им не судья - работа у них такая, ради счастья всего человечества, вопросы решены, что там слезинки - в конце "Дела о полку Игореве" говорится, что, дескать, правду народу сказать нельзя, не поймет он правды, и народоправству от правды непоправимый урон будет...

И почему-то хочется дружить не с сообразным положительным Зайцем-победителем, а с пьяным и неудачливым Волком. Вместе с ним кланяться Зайцу-победителю, а потом тихо шепнуть ему в спину "Ну, погоди┘" Еще Достоевский заметил, что каким калачом в правильное общество не заманивай, а все маленький человек-индивидуалист норовит по-своему, по-неправильному жить. Часто цитируемый вопль "Хочу в Ордусь!" в общем-то малоубедителен. Мало ли кто куда хотел.

Но романы ван Зайчика именно тем и хороши, что возбуждают на модельном примере разговоры о всех этих философских и политических намерениях.

Еще они хороши тем, что симптоматичны. Потому как отражают специфику отношения к китайской культуре массового читателя. Сам Китай в массовом сознании неспециалистов - лишь экзотика: палочки для еды, китайский чай и всемогущественная китайская гимнастика вкупе с единоборствами. Кстати, в конце каждой книжки Хольма ван Зайчика - рекомендательный список из дюжины хороших книг "Петербургского востоковедения". Нет в Центральной России той ксенофобии к китайцам, что, кажется, есть кое-где на нашем Дальнем Востоке. Пропал куда-то унылый китайский ширпотреб. Или пропала его унылость - исчезли отвратительные китайские пуховики, съедена несъедобная еда, все иероглифы уже написаны знаменитым мелком для тараканов. Зато есть легкая зависть к нераспавшейся стране, к неутерянному коммунистическому идеалу, говорят и о той же площади, набитой студентами, как о разумной цене┘ Сообразной, в общем.

И вот, почти подарок автору - китайский руководитель предложил нашему президенту встретиться именно в Северной столице.

Продолжение ордусского цикла определенно будет - завязки не все развязаны, давно брошены семена, готовые взойти новыми отростками сюжетов. Но стороннему наблюдателю кажется, что следующие книги ван Зайчика должны оказаться качественно другими, прием обнажен, карьер выбран. Прежних находок мало - видимо, придет что-то еще.