Крича своими рубцами

Александр Бубнов объял необъятное пространство интегрального стиха. Фото Юрия Бубнова

Взглянуть на русскую поэзию под особым углом предложил клуб «Некрасовские пятницы», устроив в библиотеке Добролюбова презентацию электронного варианта «Антологии современного Интегрального стиха». Клубный ведущий Сергей Нещеретов разделил полномочия с Александром Бубновым, поэтом и филологом, составителем антологии, а главное – создателем концепции И-стиха. Первый представлял И-авторов, удостоенных ранее персональной «Пятницы», второй – всех остальных.

Честь открытия чтений выпала мэтру направления Вячеславу Куприянову: «Не надо / меня понимать / с полуслова. / Дайте / договорить». Затем Бубнов уточнил, что И-стих – «не от слова «интеграл», а от слова «интегральный» – цельный, единый, неделимый», проиллюстрировав теорию личным образцом И-стиха «Земля «Черного квадрата»: «Земля родная и все ее страсти / на «Черном квадрате» / Малевича, / крича / своими рубцами, / проявленно про- / ступают / черно-черноземно / под ногами землян».

Многоликость интегрального стиха, в целом тяготеющего к философической лаконичности, была подтверждена выступлениями еще доброго десятка участников антологии. Елена Зейферт: «Люди в Несебре / едят мясо акулы. / За крепостной стеной / в царстве рынка / обитает Гермес… / Мое синее платье / не отражается в воде». Евгений Харитонов: «Сбежать – / на самый дальний, забытый самый, / стороной обходимый всеми / кораблями, всеми / остров / и создать / новую цивилизацию с нуля…» Анна Струкова: «Заверни за угол – и обретешь. / Приходи – посмотри на железный забор, / за ним сидит и плачет / маленькая обманутая Пенелопа». Владимиру Аристову И-стих помог воспеть любимую Москву: «Отдаленный города гул / ты заслышал зимним утром. / Глаза закрыв, ты вспомнил: / в метро-переходе играли так же гусли-самогуды. / Ты пробегал с привычной сумкою через плечо / и ощутил под пальцами / всю городскую музыку, трепет и людские разговоры». А для Наталии Лунёвой он служит ключом к потайному бытию слов: «Копошатся, / крошатся словечки… / Шарк-шарк… / Шире. Тише. / Краше. / Чеши шар / Чешира…» Емельян Марков видит за И-стихом «объективную реальность»: «К осени обнажаются огни / В парках и на набережных, / Цветные огни. / Летом их было не видно. / Летом хорошо, но летом / Не видно цветных огней, / Готовых лопнуть / От счастья и холода», а Игорь Бурдонов раскованно медитирует И-стихом: «Темно-красные пионы – / подобны драконам / с гибкой зеленой шеей. / Их движения стремительны – / поместятся ли на листе бумаги? / Повернешь голову – / и нет их! / Только хаос и дым, / неопрятные пятна краски / и зигзаги». Мария Попова придала И-стиху элементы травелога: «Внутреннее пространство автобуса / «Рига – Москва» / пронизывают слова / они же пронизывают пространство / за его окнами / вот кресла / рюкзак под ногами / планшет перед глазами / вмонтированный в спинку кресла / спереди меню / стюардесса / и паспорт в руках перед границей…», а Татьяна Данильянц ставит его на уровень квантовых скачков: «В пентхаусе сердца, / из письма, / что рассказать? / Здесь так, что я говорю тебе: / жизнь моя странная, иностранная…» Последним читал Герман Лукомников, вдруг отстранившийся от привычного реноме ирониста: «Кто-то / из старых знакомых, / подкравшись сзади, / закрыл мне глаза ладонью. / Таня? / Вера? / Света? / Нет. Так это ты, смерть!»

Сергей Нещеретов, который тоже исполнил свои И-стихи, предложил ввести термин «интегральная инициация» как момент осознания поэтом того, что он пишет И-стихом. Интегрален ли конкретный стих – об этом часто спорит специально созданный Совет по интегральному стиху. А в доказательство того, что И-автором может оказаться даже дошкольник, Бубнов прочел детские опыты загадочного Юрия Боба.