Божья флейта

Алексей Рафиев на фестивале «Мцыри». Фото из архива фестиваля «Мцыри»

Самая прекрасная песня – безыскусная, когда ты не певец, когда ты простой стебель бамбука, флейта, когда ты просто позволяешь дыханию Бога проходить сквозь тебя, когда ты лишь не создаешь препятствий и больше не делаешь ничего, просто не мешаешь. Когда дыхание Бога проходит сквозь нас, жизнь становится таким праздником, что больше нам нечего и желать…

Алексей Рафиев (1972–2023) был такой божьей флейтой. Мой однокурсник по Литинституту, прекрасный друг и Брат. Мы ощущали себя близнецами, не являясь родственниками по крови. Он любил называть меня «Sister». Я называла его: «Брат». С выпуска мы не виделись 12 лет, и когда встретились, меня не сразу узнал Александр Чистяков, да и я узнала Сашу исключительно по его улыбке, но Леша, Брат, бежал ко мне, раскинув объятия… И я уверена, что мы узнаем с ним друг друга в любых телах, всегда, в вечности. Так невозможно странно произносить в его адрес слово «был». А был он великолепным, очень красивым и одаренным, особенно ярким в 90-е годы прошлого столетия, в нашу золотую пору студенчества. Не существовало и не могло существовать ни одной не влюбленной в него, тайно или явно, девчонки на курсе… Произошло непоправимое – 12 июля его не стало. Информация, как обычно, пришла ко мне свыше, то есть из разных источников. И я, наконец, осознала причину странных, необъяснимых слез, не дававших уснуть всю ночь с 12-го на 13-е число этого месяца. Так бывает…

После смерти мамы Леша продал квартиру в Выхине и приобрел жилье где-то в Обухове. К нему туда наведался друг – поэт Алексей Исхаков. Два Алексея купались в озере, строили планы на будущее. Брат после этой встречи поехал в Выхино за рунами. А был он с этими инструментами магического влияния, да и вообще с любой вербальной магией, на «ты». Зашел в гости к кому-то из своих знакомых и умер там от сердечного приступа, или, выражаясь медицинской терминологией, от острой каронарной недостаточности. Непостижимо и нелепо. Хотя он давно к этому шел, по собственному признанию, выполнил все, ну, или почти все, зачем приходил в этот раз на свет: написал свои невероятные тексты, родил детей, любил друзей, а каждый его выход с выступлением был ярким, зрелищным и запоминающимся событием. Его называли человек-перформанс… Когда я оказалась в болгарской провинции, преданная своим теперь уже бывшим болгарским мужем, Брат помогал мне, нашел какого-то своего кореша в Святом Власе, сопереживал по мессенджеру и возмущался так, что предлагал за меня одну опять отдать Болгарию туркам!.. Он неоднократно говорил: «Не у тех мы с тобой родителей родились! Эти – не знают, что с нами делать… Не понимают нас». И был абсолютно прав. Понимая, что Леше надоел его земной скафандр – его физическое тело, не могу простить, что он вот так смотался от нас. Когда еще не все нами друг другу прочитано, написано, расшифровано при помощи рун, подарено сердцами. Недолюбленные, недопонятые, неразгаданные личности не должны так внезапно уходить от близких и друзей – тех, кому от этого невероятно больно. И с чем трудно, но приходится смириться. Брат, неужели больше никогда ты не выйдешь встряхнуть литературное болото своими яркими, запоминающимися образами и текстами? Которые ты читал ярко, импровизационно, как молодой Юрский – «Маленькие трагедии» Пушкина?.. Мне сильно тебя не хватает.