О, муза, сядь ко мне на пузо

Александр Переверзин, Данил Файзов и Юрий Орлицкий попеременно читают строки Александра Тимофеевскогоора

В «Библиотеке поэзии», что на базе Библиотеки им. М.Ю. Лермонтова, инициативой литературоведа, профессора филологии Юрия Орлицкого при поддержке проекта «Культурная инициатива» положено начало циклу вечеров под рабочим названием «Заветная книга». И первый вечер был посвящен книге поэта, сценариста, прозаика Александра Тимофеевского (1933–2022). Почему книга – заветная? Юрий Борисович отвечает: «Часто происходят такие ситуации: есть книги, которые лежат дома (у друзей, у родственников), которые не выходили, но обязательно должны выйти. Иногда это книги, необходимые для понимания творчества поэта. Мне кажется, если бы не было этой книги, наше представление о Тимофеевском было бы неполным. Главный адресат наших вечеров на самом деле издатели, которые должны понять, что если они сейчас не кинутся в драку за эту рукопись, то останутся в дураках».

С архивом неизданной книги «Б.Е. Долагин. Сотворения» помогла вдова поэта Наталья Тимофеевская. Как можно догадаться, перед нами гетероним. И, как мы увидим далее, гетероним Тимофеевского – активный, забавный и загадочный персонаж (ну, собственно, как им, гетеронимам, и положено). Чтобы сделать действо нескучным, решили читать главы книги по очереди, как бы по ролям. Кроме Орлицкого поучаствовали поэты, культуртрегеры Данила Давыдов, Александр Переверзин, Данил Файзов, Юрий Цветков и поэт, музыкант, радиожурналист Женя Глюкк.

Вначале выяснилось, кто такой Б.Е. Долагин. После знакомства с ним через пару дней Тимофеевский проснулся и нашел «у себя на ночном столике стихи, написанные рукой Бориса Евгеньевича: «Я в Переделкино впервые,/ Вокруг бездарности тупые,/ О, как заметны в их толпе/ Мы с Тимофеевским А.П.» Закончилось все забавно и загадочно: «Вскоре на телефон пришла эсэмэска: «Нашел свою платоновскую половинку, через неделю цыганская свадьба. а месяца через два получил большую бандероль с маленькой запиской: «Свадьба не состоялась. Я застал ее с любовником, но резать, как Пушкин, не стану. По примеру Василия Андреевича Жуковского буду нянчить их детей. Да, вот еще. В вашем мире у меня нет никого, кроме тебя. В отличие от меня ты человек деловой, практический, успешный. Посылаю тебе свои творения. Издай. Обнимаю, твой Борис».

Наталья Тимофеевская представила главу «Всякости», миниатюры – грустные («Был Божий мир устроен мудро,/ За ночью наступало утро,/ Но экология и прочее –/ Пожары, смог, театр теней…/ У нас в России после ночи/ Становится еще темней»), грустно-смешные («Понос сменятся запором,/ Весь день сижу я под забором,/ Всё в думах о судьбе страны/ И некогда надеть штаны»), зарисовки о вечном: «Все это было: лужа на крыльце,/ Знакомый профиль мусорного бака,/ И у забора писала собака/ С задумчивой улыбкой на лице».

Глава «Разговор с автоответчиком» досталась Жене Глюкк. В нулевые, когда на городских телефонах появилась функция «автоответчик», частенько она не срабатывала либо срабатывала как-то не так: «Нет, номер ваш не прост, как правда,/ Скорее он берет на понт,/ По правде говорить бы надо,/ Райком закрыт и все ушли на фронт»; «В зрелом возрасте больше полвека/ Я ищу, чего, видимо, нет./ Я ищу со свечой человека,/ Мне не нужен твой автоответ!»

Орлицкий обратил внимание, что несколько стихотворений сделаны приемом «анадиплосис» (русское название – «змейка»). Этот прием использовал Генрих Сапгир. Принцип прост: слово, рифма, созвучие конца строки рифмуется с началом следующей: «А когда я умру среди старых бумаг,/ Так и не видевших свет поэм,/ Тем, нашумевших в кругу друзей,/ Всей этой кучи утильсырья,/ Что я оставил вам на беду,/ Найдут и тебя, мой змейчатый ряд./ Лад, изучивший его и строй,/ Той грядущей эпохи поэт/ Этим, быть может, стихом воспоет/ Народ свой, радость его и боль./ И если люди услышат его,/ Больше не надо мне ничего».

Переверзин сказал: «Для меня Александр Павлович, несмотря на его веселость, всегда был поэтом трагическим». Впрочем, ему досталась глава «Басни и сказки», где трагики не было: «Один пенсионер/ По имени Валерик,/Надевши пуловер/ Пошел гулять на скверик,/ Чтобы умыть в крови/ Омоновца и, кстати,/ Сказать слова любви/ Пенсионерке Тате» (см. окончание в будущем издании).

Главу «Поиски нового стиля. Суперконцептуализм» («О муза, муза! Сядь ко мне на пузо!») донес до публики Юрий Цветков. Главы «Пародии на собратьев по перу» и «Возвращенные шедевры» читали Данил Файзов и Данила Давыдов. Немного рассказал о Тимофеевском его друг – педагог Евгений Ямбург. «Линейка авторов цикла будет длинной, – пообещал Юрий Орлицкий, – следующий вечер посвятим великолепному поэту Александру Ожиганову, у которого осталось как минимум три невыпущенные книги».