Вся палата травится

Сверху Натали (Янина Колесниченко), внизу Гуревич (Дмитрий Назаров), а между ними – лампа-убийца.  Фото Галины Ерофеевой

Поднимается занавес, наверху, в правом углу светится розетка католического храма (сценография Евгении Шутиной). Красиво и символично – известно, что Ерофеев был крещен в католичество. В пьесе сильна тема рока и милосердия. По названию пьесы сразу можно понять культурные коды: Шекспир и Пушкин, угадать жанр – трагедия. В спектакле несколько не так…

Сохраняется место действия: палата сумасшедшего дома. Время действия: ночь на 1 Мая (праздник всех трудящихся) и одновременно – «Вальпургиева ночь», когда, как объяснил сопалатникам Гуревич, интеллигент, поэт, книгочей, силы тьмы правят бал. «Смотрящим» в палате является Прохоров. В исполнении Игоря Верника это брутальный, приблатненный, резкий, по-своему обаятельный тип. Пара: Назаров–Верник – блистательна. Умница-выпивоха, философ со всклокоченными волосами, немного тяжеловатый Гуревич и быстрый, с выразительными жестами, подвижной мимикой, в красной шапке Прохор.

А еще Натали, медсестра в исполнении Янины Колесниченко… В ней соединяются ангелические и инфернальные черты. Гуревичу благодаря его личным отношениям с Натали удается достать спирт. Вся палата – каждый персонаж филигранно выточен режиссером, который скрупулезно прочитал текст Ерофеева, – травится (спирт-то метиловый). Умирают по очереди, унося с собой свои страдания, обиды, мечты. В пьесе этой участи не избежал и Гуревич. А вот на сцене – нет. Оставшись последним, Гуревич выходит на авансцену и, глядя в зал, говорит: «Я дойду…» Куда? Да, он собирался, как Командор, нагрянуть к Натали и Бореньке, садисту-медбрату… Но сейчас, когда роковая ночь подошла к концу, пропел петух (у Ерофеева это попугай, призывающий на работу), куда, зачем он, роковой виночерпий, отправится? Если бы еще шел свет через прекрасную храмовую розетку, тогда можно было бы считать – смерти нет, он ступает за черту земного и познаваемого… Но во втором действии розетки нет! И это странно, непонятно и досадно. Зато есть люстра, которая опускается при наступлении каждой новой смерти… Кто знает, может быть, и розетка вернется… Все же это только премьера. Спектаклю жить и жить.

Прекрасно в спектакле музыкальное оформление – и итальянские арии, и песенки, которые напевает себе под нос Прохор (в частности, Юлия Кима), и те, которые поют в палате хором, абсолютно на месте.

И, наверное, самое важное – над спектаклем работала неравнодушная к слову команда. Звучит текст Венедикта Ерофеева, чувствуется филологическое направление ума писателя: его работа с фразеологизмами, поговорками (например, Гуревич говорит: «Раньше было – пока гром не грянет, мужик не перекрестится, а теперь – пока жареный петух… не клюнет»). Чего стоят такие фразы: «за пазухой у Антихриста», «будто во чреве мачехи». В спектакле ни разу не происходит отклонения в грубый фарс. Трагифарс местами – да. Виден Шекспир – сцена на балконе: Гуревич и Натали. Звучат «шекспировские ямбы» – за них Гуревича наказывает главный врач. И слышна поступь Командора.

Первым «Вальпургиеву ночь» в студенческом театре МГУ поставил Евгений Славутин и удостоился от Ерофеева оценки «четыре с плюсом». Интересно, какую бы оценку поставил Ерофеев этому спектаклю? И еще одна деталь – спектакль идет в МХТ, напротив дома, где когда-то в коммуналке вместе с Галиной Носовой жил писатель. Тогда, возможно, у него еще и не родился замысел пьесы. Он еще, возможно, не слышал шагов Командора.