Мы теперь о готах знаем больше

Фекла Толстая вручает награду Герману Садулаеву. Фото пресс-службы Samsung Electronics

В Бетховенском зале Большого театра были объявлены победители литературной премии «Ясная поляна» (см. «НГ-EL» от 28.10.21)… Есть ли что-то общее у победителей номинаций «Иностранная литература» и «Современная русская проза», а именно у романа Джулиана Барнса «Нечего бояться» и книги Германа Садулаева «Готские письма»? И вообще, почему они были признаны лучшими? Отчего «Сад» Марины Степновой и «Звезда и крест» Дмитрия Лиханова боролись в интернете до последней минуты за спецприз «Выбор читателей»? И каким образом книга «Каждый день сначала. Валентин Распутин и Валентин Курбатов: диалог длиною в сорок лет» стала победителем в номинации «Событие»?

Год для «Ясной поляны» ознаменован тяжелой утратой – в марте ушел из жизни один из членов жюри, прозаик и литературный критик Валентин Курбатов. «Это первый год без него. Мы постарались справиться с технической частью работы, мы добросовестно все прочитали и выбрали. Но того камертона, который был у Валентина Яковлевича в наших обсуждениях, нам всегда теперь будет не хватать», – признался председатель жюри Владимир Толстой. Он добавил, что у Курбатова были мини-рецензии на все лонг-листы «Ясной Поляны» прошлых лет, глубокие и важные замечания, которые еще предстоит опубликовать. По сути, чтобы достойно почтить память друга и коллеги, отдать дань и навсегда вписать имя Курбатова в летопись премии, не могло быть принято другое решение для номинации «Событие». Только изданная и приехавшая из типографии книга с перепиской двух Валентинов и послесловием журналиста, эссеиста, прозаика, критика Дмитрия Шеварова. «Почти никто... не понимает, что за годы работы в лиитературной критике Валентин Курбатов вернул достоинство этому будто навсегда омертвевшему в годы «идейных установок» жанру – предисловию... Курбатов не книголюб, а единственный в своем роде писателюб... «странность» Курбатова – его отвращение к всяческим расколам, разделениям и упрямое стремление примирять непримиримых... пишет он всегда не о литературе, а об этом общем сердце. Вернее, о книгах, из которых складывается сердце...» – строки Шеварова, написанные еще при жизни Курбатова. Валентин Распутин в письме 2006 года, вынесенном на обложку, обращается к Курбатову: «Я наконец-то догадываюсь, почему ты любишь письма: они твой художественный жанр, но не отъятый от земли, как у многих прозаиков, а засеянный в нее и постоянно прореживаемый, чтобы, как у морковки, свобода роста оставалась и вглубь и вширь. Получишь твое письмо, повздыхаешь от зависти и замолчишь еще безотрадней...»

За лучшие рецензии на книги короткого списка премии «Ясная Поляна» были награждены участники Первой школы критики им. Валентина Курбатова Евгения Лисицына, написавшая текст о книге Степновой «Сад», и Иван Родионов, отрецензировавший «Готские письма» Садулаева. Лисицына дала комментарий: «Этот роман Степновой я не очень люблю, но я могу понять, почему он попал в короткий список. В нем блестящая стилизация под конец XIX – начало XX века. А сейчас такой язык и ностальгические воспоминания очень ценятся, но не надо забывать, что Степнова много лет преподает литературное мастерство, она достигла в этом больших высот. Как раз школа у нее просто великолепная. И если разбирать роман на составляющие, по косточкам, то он идеально вписывается во все схемы, во все структуры… Если рассматривать роман отвлеченно, не к чему будет придраться». Про книгу Лиханова на своей странице в соцсети написал критик и журналист Константин Мильчин: «...в книге два временных пласта. И в обоих герои, римский юноша и советский офицер, идут от язычества к истинному Богу. Как эта книга написана? Чередованием длинных описательных абзацев и коротких рубленных фраз. Тут все красиво, по-честному красиво, но избыточно красиво. И немного в стилистике анекдота про «догорающий дом-музей Пришвина». А еще роман изобилует примечаниями, автор специально вводит как можно больше непонятных слов, пишет «Метаморфозы» исключительно на латыни, вводит куски на греческом и называет главы фарси, не забывает упомянуть и позывной аэропорта Баграм, а если нет непонятных слов, то он охотно комментирует и РПГ, и АГС и даже ДШК. И все это нет, не ради колорита и даже не ради демонстрации собственной образованности, нет, это чтобы с маниакальным упорством добавить в книгу новое примечание...» Скорее всего почитателей многочисленных примечаний оказалось меньше, чем поклонников идеально выстроенного романа.

Чтобы понять выбор «яснополянцев» этого сезона, стоит вспомнить слова члена жюри, писателя Владислава Отрошенко на оглашении короткого списка в Доме Ростовых (см. «НГ-EL» от 23.09.21): «Современные писатели пишут не просто исторические романы. Они вводят в них таких «водолазов», которые погружаются до конца описываемой эпохи. И это романы не писателей XXI века, а писателей оттуда. Это почти актерская работа. И это не стилизация, а именно глубинное погружение Батискафа, во время которого главное – вытащить какие-то смыслы, которые будут соприкасаться с проблемами, которые циркулируют в обществе сейчас». В тот же день и Владимир Толстой в разговоре с корреспондентом «НГ-EL» среди личных фаворитов отметил первым Садулаева, после которого шли поочередно Дмитрий Лиханов, Леонид Юзефович, Марина Степнова, но заметил: «Выбор мы часто делаем, сообразуясь с тем, что в мире происходит, в стране. Это должна быть не только хорошая, качественная книга, но и актуальная, своевременная и нужная».

Собственно, церемония награждения, с точки зрения драматургии, была выстроена по традиционным канонам, и действие разворачивалось по нарастающей: от малых наград к большим, от иностранной литературы к русской... Когда Владимир Толстой объявлял зарубежного победителя, он отметил: «Этот автор попадал во все списки всех лет, когда вручалась номинация «Иностранная литература», и каждый раз он был в шаге от того, чтобы победить. Ну, и наконец, не по совокупности, а за совершенно конкретную книгу». Дмитрий Симановский и Сергей Полотовский перевели книгу Барнса 10 лет назад, и вот – награда за их труд. В видеообращении Барнс вспомнил, что, когда ему было 16, в его школе, в центре Лондона, впервые в ее истории стали преподавать русский язык. Желающих было трое, среди которых был и Барнс. Писатель вспомнил своего преподавателя, свое знакомство с «Асей» Тургенева, об обломовской привычке позднего подъема, о «лишнем человеке», о том, что ему близок Печорин, о мечтах о романтическом поступке спасти проститутку, о находке первого британского издания романа Льва Толстого «Воскресение», вышедшего в 1900 году. Апогеем рассказа стало воспоминание о шестинедельном путешествии Барнса по России в юности, на машине. Пожалуй, его эссе о смерти «Нечего бояться» точно так же пестрит его разносторонним опытом, где байки о родителях, личной жизни соседствуют с историями французских писателей и русских композиторов, чередуясь с воображаемыми диалогами с критиками и читателями.

Многоголосье, как и книгу Барнса, отличает книгу Садулаева. Это не роман в его обычном понимании, слишком разные по форме и жанру фрагменты составляют книгу. Это больше похоже на партитуры, которые исполняют для огромного круга воображаемых друзей, для всех нас, современников. 14 партитур на любой вкус – историческое повествование в формате пародийных научных статей, рассказы, ироничные интервью, фрагменты автобиографии и тому подобное сливаются в книгу. «Грустно, что мы так мало знаем о готах, которые, как темная гуща, кружили некогда по Европе без особых целей и задач, – сказал на церемонии писатель и член жюри Евгений Водолазкин. – Хорошо, что теперь знаем больше. Ведь готское пассионарное начало повторяется в каждой новой культуре и эпохе».