Речь как арт-объект

Главный составитель Михаил Павловец считает, что выход сборника – это начало серьезных академических исследований. Фото Николая Милешкина

Усилиями поэта, культуртрегера Николая Милешкина в рамках проекта «Вселенная» прошла презентация книги «Лианозовская школа: между барачной поэзией и русским конкретизмом». В библиотеке им. М.Ю. Лермонтова выступили авторы и составители сборника. Впрочем, часть из них присутствовала онлайн.

Открыл презентацию филолог, педагог Михаил Павловец, главный «мотор» издания (вместе с ним редакторами тома являются Владислав Кулаков и Галина Зыкова). Он подробно рассказал о структуре книги, которая состоит из нескольких разделов. В первом из них, «Лианозово в контекстах», говорится о поэтах на фоне европейской «конкретной поэзии», о рецепции лианозовцев в социалистической Чехословакии, о примитивизме в их творчестве. Во втором разделе рассматривается взаимодействие поэтов и художников. Третий – и самый значительный – посвящен конкретным авторам лианозовского круга: Евгению Кропивницкому, Игорю Холину, Генриху Сапгиру, Всеволоду Некрасову, Яну Сатуновскому, Эдуарду Лимонову, Михаилу Соковнину. А завершает издание публикационная часть, где, например, приводится полный вариант двух статей Некрасова «В Лианозово меня привезли осенью 59» и «Лианозовская чернуха», а также подборка писем Евгения Кропивницкого к Холину и Сапгиру.

Павловец подчеркнул, что составители пригласили к работе и маститых ученых (Александр Жолковский, Юрий Орлицкий и др.), и молодых исследователей. Другой принципиальный ход – сопряжение представителей разных литературоведческих школ, обращение к смежным областям знаний: лингвистике, антропологии, социологии.

Владислав Кулаков в начале своего выступления обратил внимание на то, что у лианозовцев нет общей поэтики, да и само понятие «лианозовская школа» условно. Оно существует больше в читательском восприятии, нежели в реальности. Но допущение такой рамки помогает глубже вникнуть в творчество отдельных поэтов. Кулаков отметил, что начал заниматься лианозовцами в середине 1980-х, когда многие действующие лица еще были живы. Знакомство с ними кардинально поменяло его оптику и представления о поэзии.

Филолог Елена Пенская вспомнила литературные встречи, которые организовывал в начале 1990-х в Литературном музее на Петровке Всеволод Некрасов. Они свидетельствуют о том круге авторов, которые находились в поле его внимания. Критик, литературовед Илья Кукулин, поздравив всех с выходом книжки, назвал ее появление выдающимся событием, а поэт, прозаик, литературовед Данила Давыдов поговорил о своем общении с Генрихом Сапгиром. Наиболее острым оказалось выступление поэта, переводчика Михаила Сухотина, который заметил, что Холина следует воспринимать не как эпического, а прежде всего как лирического поэта. Просто это особого рода лирика. Также он обратил внимание на то обстоятельство, что в «Избранном» Холина (1999) некоторые важные тексты отсутствуют.

Прояснить этот вопрос оказалось невозможно, поскольку редактор этой книжки филолог Татьяна Михайловская почему-то не была приглашена на презентацию. Бывает. Ну что ж, значит, в другой раз. Вместе с тем многие признали, что роль Михайловской в популяризации лианозовцев огромна, что основной массив публикаций по лианозовской школе приходится именно на годы ее работы в журнале «Новое литературное обозрение».

Лианозово действительно стоит в центре поэтических исканий второй половины прошлого века. Сегодня эту группу невозможно ни обойти, ни замолчать. Думается, самое важное в копилке Лианозова – отделение речи от языка, рассмотрение ее как вещи, как ситуации, того, что существует как предмет, который можно использовать и как средство коммуникации, и как арт-объект. Такой подход вовсе не отрицает метафизику. «Псалмы» Генриха Сапгира, русифицированная молитва «Отче наш» Холина, игры с церковнославянским языком Некрасова и многое другое ведут нас в иудеохристианский космос. Или хаосмос – как кому нравится.

Любопытно, что на последней прижизненной выставке Оскара Рабина, знакового художника-лианозовца, на полотнах вместо газеты «Правда» появились иконы, словно отсылающие нас к духовному поиску.

О лианозовцах еще многое можно сказать. По верному замечанию Павловца, появление презентуемого сборника следует рассматривать как начало серьезных академических исследований.