Зацени мою пустоту

Максим Лаврентьев и его маленькая картина. Фото автора

В арт-пространстве, культпросвет-кафе «Нигде Кроме» в доме «Моссельпрома», в историческом центре русского авангарда, состоялся творческий вечер поэта, прозаика, литературоведа и культуролога, историка Максима Лаврентьева (его статью о XXX оде Горация см. на с.12 этого номера). Поводом для встречи стало представление первой персональной живописной выставки Максима. «Все, что сегодня будет происходить, чистейшей воды импровизация, как вся моя жизнь, все мои картинки... Час назад я бродил по Арбату очень мрачный и думал: «Боже мой! Зачем эти все картинки? Они такие маленькие». Дома они выглядят нормально, заполняют места, а здесь вся их, – Максим жестом показал ноль, – бросается в глаза». После этого Максим обратился к хозяйке площадки, куратору и художнику Елене Сарни. «Несколько дней назад я позвонил Елене, и выяснилось, что между мной и Леонардо да Винчи есть что-то общее, – скромно признался Максим. – И я, и Леонардо не считали себя художниками. А это прекрасный повод начать рисовать».

«Я хотела бы сказать несколько слов об этом месте, и почему так приятно, когда здесь проходят литературные чтения и такие спонтанные выставки, – отметила Сарни. – Для Моссельпрома работали и Владимир Маяковский, и Александр Родченко. Я и мой партнер, поэт Джон Наринс постарались сделать здесь антураж первого авангарда и конструктивизма. Мы настроены на то, чтобы тут происходили вещи, которые связаны с идеей первого авангарда, то есть с идеей жизнестроительства. Не только результат важен, но и сам процесс, и даже само устремление».

Поэт Джон Наринс поблагодарил Максима за то, что благодаря его усилиям Маяковский пришел на встречу с Маяковским. Несколько картин поэта, изображавшие Велимира Хлебникова, Даниила Хармса и Владимира Маяковского, словно устроили перекличку с фото на потолке кафе. Среди приглашенных был и пушкиновед Владимир Козаровецкий, чей портрет был сделан Максимом.

«Мы создаем нужную атмосферу, – поделился Наринс. – Микромир, в который вы входите как участники. Будет элемент постоянного непрекращающегося иммерсивного театра. Хочется, чтобы в этом участвовало художественное и поэтическое сообщество».

Максим был откровенен и открыт в своей речи: «Когда у меня подходят к концу деньги, я начинаю думать, чем же мне срочно заняться. И я размышляю, не пойти ли мне в музей и не провести ли мне экскурсии по картинам, которые мне очень нравятся». После чего он рассказал историю о своем поступлении в Литературный институт им. А.М. Горького и о знакомстве с тогдашнем ректором Сергеем Есиным, портрет которого также был представлен на открывшейся выставке.

Поэтические произведения Лаврентьева, во многом философские, а порой с тонким юмором, обволокли арт-пространство, заставили не только задуматься над смыслом жизни, но и посмеяться, в том числе и над собой. Начал Максим с философского стихотворения «Арджуна и Кришна», написанного в 2010 году. В нем, в диалоге с Богом, истина мирового порядка открывается воину: «Знай: этот мир собой переполняя,/ Господь живет во всех земных телах./ Он вечен в сущем, без конца, без края./ Сражайся ж, воин, поборов свой страх!» Лирическому герою Максима свойственна самокритичность, постоянное стремление к совершенству и самоирония: «Становлюсь все проще и проще,/ и пишу все тоще и тоще –/ вечно об одном, вечно то же,/ кружева словес не плету./ Никаких тебе наворотов,/ ни богов, ни браней народов./ Зацени мою пустоту (...) От меня прозрачности ждали,/ но теперь стихи мои стали/ мне и самому не видны(...) И тогда я жалуюсь маме,/ что не право небо над нами,/ что оно нас тупо динамит,/ и к ночным подругам бегу –/ и во сне я вижу: оравы/ в ожидании переправы/ на речном стоят берегу». В основном были стихи, написанные от 2005 до 2014 года, однако прозвучало и одно 2020 года. В нем «все-таки весна пробилась в город» и «с каждым днем слышней ее оркестр», ее музыка – от медленного стаккато до беглого аллегро, и «будто у восьмых на нотном стане,/ появились крылышки у чувств,/ и, поддавшись трепетной их стае,/ тяжело я легкости учусь».