Выход в счет входа

Анатолий Найман представил сразу две книги – изданную и будущую.  Фото Александра Карпенко

«Ваш выход, маэстро!» – передал Сергей слово главному герою вечера. Анатолий Найман неторопливо начал свой рассказ: «Первый раз я выступал в 1956 году или в 1955-м... просто много лет тому назад в Ленинградском политехническом институте, там были замечательные поэты… мы все оказались в одном наборе – Рейн, Бобышев и я… позже (года через два или три) к нам присоединился Бродский…» Он добавил: «Знакомство с Ахматовой было главным событием нашей четверки, внутреннее событие, а не то, какие мы писали стихи…» После небольшого повествования о себе, о людях, окружавших его, о жизненных наблюдениях поэт достал из портфеля свою новую книгу и показал ее публике: «Эта книга кончается осенью прошлого года… ты чувствуешь, что книга кончилась, но стихи почему-то продолжают идти... но стихи эти из другой книжки…»

Найман, решительно убрав книгу обратно в портфель, сообщил, что сегодня прочтет совсем другие стихи, которые только готовятся к выпуску. Никто из присутствующих и не предполагал такой неожиданный поворот. «Черной желчью отравлена кровь, пессимизм/ или пес тебя знает как звать – меланхолия,/ ведь душа не алмазного племени призм…/ Память – печь,/ когда сил нет ни гаснуть, ни жечь./ Дух охотно подавлен. Вопрос: что первично,/ желчью ль портится кровь? кровью ль портится желчь?» – на ошеломленную таким неожиданным поворотом публику сразу обрушились строки первого стихотворения. Затем полились ностальгические и пронзительные строки посвящений «Диме Сарабьянову»: «…как с крахом характер, как с гибельным краем краюха,/ взамен междометий и швеек – абсурд и букварь...» – и «Памяти Лели»: «…ты! – крещенский румянец и майского пламени/ смуглость – скрылась, оставив нас здесь/ без и после тебя, как записок клочки, в твоем духе послание...» (с супругами-искусствоведами Дмитрием Сарабьяновым и Еленой Муриной поэт дружил долгие годы). Анатолий Генрихович не только читал новейшие стихи, но и постоянно делал интересные отступления и пояснения. Иногда обращал внимание присутствующих на наиболее важные для него как поэта строчки: «…и торжества выпускного стыд: лепетать/ это понятное, неисступленное это». Автор также пояснил, что название вечера «В счет входа» взято из его стихотворения: «…За то, чтобы вещи ценились как вести,/ выход в счет входа, нечто в ничто,/ но только то и другое чтоб вместе...»

Найман превосходно декламирует стихи, причем не только собственного сочинения. На вечере звучали строки Ахматовой: «Не странно ли, что знали мы его?/ Был скуп на похвалы, но чужд хулы и гнева,/ И Пресвятая охраняла Дева/ Прекрасного поэта своего». Читал он стихи Ходасевича: «Я, я, я. Что за дикое слово!/ Неужели вон тот – это я?/ Разве мама любила такого,/ Желто-серого, полуседого/ И всезнающего как змея?..» А также Бродского: «…И если кто-нибудь спросит: «кто ты?», ответь:/ «кто я, я – никто», как Улисс некогда Полифему». Это было не просто чтение, а попытка донести до слушателей историю рождения того или иного текста.

В конце вечера Сергей Нещеретов обратился к гостям: «Хочу поздравить присутствующих, ставших первыми слушателями новейших стихов Анатолия Наймана, которые станут классикой XXI века». Потом он попросил Анатолия Генриховича прочитать все-таки и несколько стихотворений из предъявленного залу «Выхода».