Тот, кто реально хлебал эту смерть

Участники сетевого семинара решили, что чтение военных рассказов Платонова – это именно то, что можно противопоставить равнодушию, страху и бессилию. Скриншот трансляции

Накануне Дня Победы библиотека № 180 и ее Музей-библиотека Н.Ф. Федорова устроили сетевой семинар, посвященный военной прозе Андрея Платонова, которая писалась и интереснее всего читается именно в горизонте «философии общего дела» Николая Федорова.

Военные рассказы Платонова, хотя почти за каждым этим текстом стоят реальные герои и факты Великой Отечественной, – это не хроника, а новая «Илиада» и «Одиссея», эпос о мире, опрокинутом в бездну смерти, и человеке, идущем за свой слишком человеческий предел – на подвиг трудовой переделки этой пустоты в прочную действительность жизни, всех возвращенных жизней. Сейчас, когда мы сами чувствуем под ногами не столько пол своих квартир, сколько ту же пропасть (ежедневная виртуальная связь с городом и миром, кажется, только подогревает ее «безосновное» ощущение), эти «невозможные» литература, философия и праздник Победы кажутся как никогда конкретными, ощутимыми, такими, на которые можно положиться.

Об этом «преодолении трагедии» у Платонова и вместе с Платоновым в своем выступлении на семинаре говорила филолог, ключевой публикатор наследия Н.Ф.  Федорова Анастасия Гачева. Среди прочих характеристик героев платоновской военной прозы она назвала «удивительные смекалку, творческое начало и изобретательность». Война для них – большая мастерская, только там выделывается не товар, а сама жизнь. «Цибулько (один из героев рассказа «Одухотворенные люди») – абсолютный Циолковский, он без конца придумывает новые вещи, и все это работает на жизнь, противостоит злу», – заметила Анастасия.

Здесь нужно добавить, что сами по себе тексты Платонова и Федорова – это исключительно просторная литература, не желающая замирать в готовых, принятых формулах, открытая безостановочному переизобретению во все новых мысли, слове, художественном жесте. Философ, многие годы организовывающий воронежский «Платоновский семинар», Владимир Варава начал свое выступление с акцентирования этого производственного момента: гений, по его словам, дается для «дальнейшей разгонки мысли». Затем Варава продемонстрировал соответствующий читательский метод, когда на место «вещества существования», кропотливого, титанического восстановления истории текста и автора, встает «волшебство существования» – «не изучать Платонова, а жить Платоновым и вдохновляться им». Именно из этого опыта у философа родилась особая, яркая, пусть и крайне спорная тема Платонова как того, кто «реально хлебал эту смерть» и «комфортному», «благодушному» теоретизированию о научной победе над ней ответил своим экзистенциальным ужасом, мужеством и завороженностью смертью как невероятной тайной.

Своеобразным возвращением от волшебства к веществу существования стал комментарий филолога, преподавателя Высшей школы экономики Татьяны Левченко, многие годы работающей с архивом советского критика Федора Левина, составителя первого посмертного сборника избранных рассказов Платонова. Татьяна зачитала небольшой отрывок из дневника Левина, где он пересказывает письмо Платонова от 10 августа 1942 года, посвященное работе над рассказом-реквиемом «Одухотворенные люди» – о пяти моряках, отразивших танковую атаку на Севастополь, бросившись под машины с гранатами. Оказывается, 17-летний сын самого Левина погиб так же – в Севастополе, под гусеницами танка. И хотя рассказ «Одухотворенные люди» не вошел в упомянутый сборник, в предисловии к нему Левин цитирует именно этот текст, тот его отрывок, в котором узнается пасхальная формула «смертью смерть поправ»: «Но он не знал еще, он не испытал, как нужно встретить и пережить смерть самому, как нужно умереть, чтобы сама смерть обессилела, встретив его…» По словам Татьяны, встретить эту аллюзию у Платонова и Левина, людей с «постоянными» и «однообразными» коммунистическими идеалами, стало для нее внутренним откровением.

Среди других участников семинара были поэты, философы, социологи Андрей Галамага, Светлана Климова, Елена Мареева, Александр Никулин и др. Так или иначе все выступавшие сошлись на том, что чтение Платонова, его военных рассказов и писем с фронта – то, что реально можно противопоставить здесь и сейчас равнодушию, страху и бессилию.