Небылица в лицах

Переводчик Петрарки Алексей Бердников. Фото Николая Милешкина

В Культурном центре им. академика Д.С. Лихачева литературный клуб «Стихотворный бегемот» организовал вечер встречи с поэтом и переводчиком Алексеем Бердниковым (Канада), который представил книгу переводов «Франческо Петрарка. Канцоньере». Среди немалого числа участников встречи присутствовали поэты и переводчики Вячеслав Куприянов, Наталья Ванханен, поэты Геннадий Калашников, Марк Ляндо.

Главное отличие представляемой книги в сравнении с доселе издававшимися: читателю предлагается не сборник фрагментов, переведенных группой переводчиков, а полный перевод «Канцоньере», сделанный «единым пером». Привилегия такого подхода видна на конкретном примере: триптих (сонеты XLI, XLII и XLIII) построен Петраркой на одних и тех же рифмах. Бердников следует «указаниям» Петрарки, в то время как в других сборниках один переводчик соблюдает в двух сонетах постоянство рифм, а его коллега, не замечая особенности триптиха, использует в третьем сонете другие рифмы, тем самым нарушая замысел итальянского поэта.

Переводчик зачитывал титул каждого фрагмента на итальянском языке. В сонете I Петрарка с философской иронией настраивает читателя на размышления, высказываясь о призрачности жизни: «…небылица в лицах/ Вся наша жизнь и сон среди пустыни». Сонет III посвящен дню встречи Петрарки с возлюбленной, сонет IV обозначает «городишко мал и брен», где родилась Лаура, а сонет V раскрывает имя главной героини «Канцоньере», которое зашифровано в мезостихе-лабиринте. В секстине ХХХ слышится посыл Петрарки из XIV века к потомкам: «Ты, родясь чрез тыщу лет –/ Мысли те ж, иные кудри –/ Знай: и я топтал сей берег,/ Состраданья ждал в глазах…» Участников вечера впечатлило чтение канцоны L, при переводе которой Бердников использует в каждой строфе анафору в виде наречия «когда»; в тексте Петрарки анафора отсутствует, однако поэт-переводчик допускает ее присутствие, поскольку она придает переводу большую поэтическую выразительность.

Андрей Передереев, который изучал с Бердниковым итальянский язык и освоил массив итальянской классики, рассказал, что вокруг имени Петрарки время создало ореол таинственности, похожий на таковой же вокруг Данте (о чем писал Осип Мандельштам в своем «Разговоре о Данте»). Современный читатель-итальянец постигает Петрарку по изданиям «Канцоньере», снабженным комментариями, которые в несколько раз превышают текст собственно Петрарки. Передереев прочитал свой комментарий к сонету V в переводе Бердникова. Затем переводчик продолжил чтение фрагментов «Канцоньере».

Программа была составлена автором так, чтобы без прозаического назидательного пояснения показать перемены внутреннего мира героя, который, являясь каноником, борется со своими страстями. После секстины CXLII «Под сенью сладостного листвия…», описывающей желание поэта подавить земную любовь ради любви к Всевышнему, следует сонет CXLIV «Похожей не являли красоты…», в котором автор не выдерживает клятв и снова прославляет свою «погибель». Но уже в CCXLIV «Худого жду, но худшего боюсь…» Петрарка напоминает о близости смерти и покаянии: «Следи, чтоб близость к небу восхищала,/ Ведь долог путь, а времени в обрез».

Бердников, намеренно не выделяя религиозной составляющей «Канцоньере», не включил в план чтения канцону CCCLXVI, полагая, что потребность ее явления как главной интриги лирического романа Петрарки слушатели почувствуют сами. Так и случилось.

В заключение вечера переводчик вдохновенно прочитал канцону CCCLXVI «Дева Прекрасная», заметив при этом, что существует замечательный перевод канцоны русским философом и поэтом Владимиром Соловьевым.

Во время обсуждения Бердникову был задан вопрос о сосуществовании разных переводов оригинального текста «Канцоньере». Его ответ: «миллион Петрарок» могут быть, и каждый может быть подлинным, и все отличны один от другого.