Александр Сизухин  |
| Поэт и куратор клуба «Стихотворный бегемот» Николай Милешкин. Фото автора |
Переводчица Вакана Коно из Токио «прилетела» по Skype в подмосковную Малаховку на презентацию первой книги Николая Милешкина «Как можно не быть счастливым...». В библиотеке над оврагом в этот день собралось множество друзей поэта.
Николай читает: «Молиться, сидя в вагоне/ метро./ Услышит ли Он/ сквозь толщу/ земли,/ бетона,/ металла,/ домов,/ построек?../ Услышит».
Вакана переводит на японский.
Николай: «когда размыкаются губы/ становится слышно/ как тикают часы».
Вакана переводит на японский.
Николай: «как хорошо/ что плохо/ что тебя нет рядом».
Вакана продолжает переводить.
И кажется, что это ведь не строка, написанная по-русски, где постоянно спотыкаешься о «как, что, который», но изящно нарисованный русскими словами… иероглиф. Он многозначен. Он, как малая песчинка, попавшая в жемчужную раковину, обрастает слоями и светится смыслом. «Не заснуть/ не заснуть/ о тебе вспоминаю». Или еще: «Что за любовь:/ ни детей,/ ни стихов», «Отчим наш…», «Я как все не как все».
Владимир Микушевич, автор предисловия к книге, в своем выступлении так охарактеризовал поэзию Милешкина: «Говорить о том, что это некий минимализм, лаконизм, неправильно, потому что каждое стихотворение совсем не лаконично, перерастает себя и разрастается до размеров Вселенной. Вслушайтесь – одно слово разрастается у Милешкина до современного эпоса: убьюждения».
И это не простой неологизм, придуманный поэтом, но «иероглиф», включающий в себя множество современных реалий: корейские ракеты, летящие над Японией; взрывы мирных домов в Донбассе; игиловцы, отрезающие головы неверным; Трамп, грозящий залить кровью страну Ким Чен Ына, но и в глубь истории – крестовые походы, войны столетние и мировые. Слово-эпос!
И переводить эти стихи на другие языки очень непросто. Потому что при переводе из них может исчезнуть… поэзия. Да и смысл может измениться до неузнаваемости. И все же думается, что при переводе на японский этого не произойдет, потому что иероглиф допускает понятийную вариантность. Не этим ли можно объяснить увлечение современных русских поэтов хокку – наш язык, а также похожая ментальность позволяют…
И вот еще несколько трехстиший Милешкина: «старые маршруты/ по новым улицам/ снег выпал», «аромат сандала/ комнату наполнил/ кошка задыхается», «с полураскрытым зонтом у груди/ в дождь к тебе иду/ букет осенний»…
Разве не хочется записать их иероглифами?
В Малаховку на презентацию книги «Как можно не быть счастливым…» руководитель художественной мастерской «Особые художники» Вероника Павленко привезла работы своих студийцев и одну из художниц – Елену Трубихину. Художники создают картины и рисунки на стихи современных поэтов, в том числе Николая. Их сложно назвать иллюстрациями к стихам, скорее это зрительные образы, рожденные строчками поэта. Художники-аутисты будто бы разрешают извечный спор психологов, что первично – мышление или речь? Конечно, мышление существует не обязательно в словесной форме, но в любом случае ему необходимо то изначальное Слово, которое было у Бога. Познать изначальное Слово невозможно, но бесконечно приближаться к познанию его не есть ли суть настоящей, понятной всем поэзии?
И прекрасным камертоном для всего происходящего звучал голос Марлены Мош, поэта и певицы, исполнившей древнеармянские напевы. Песня, открывшая встречу, называлась «Садовник». «Эта песня про тебя, Коля, ты вырастил прекрасный сад вокруг!» – сказала певица. А завершилась встреча песней «Пахарь». И она тоже про Николая Милешкина.
