Ирина Семенова
Владимир Пряхин читает стихи о людях из геля и много еще из чего. Фото Георгия Генниса
«НГ-EL» неоднократно писал о литературном клубе «Стихотворный бегемот», который уютно расположился в подмосковном поселке Малаховка. Вот и снова в одну из суббот, в небольшом читальном зале местной библиотеки за круглым столом собрались как известные в литературном мире люди, так и новые лица.
Поэт, прозаик, переводчик и публицист Владимир Пряхин представлял в клубе свою новую книгу стихов «Человек в зеленом мешке» (предисловие написал Данила Давыдов). Стихи Пряхина чем-то напоминают произведения Игоря Холина и Дмитрия Александровича Пригова. Но сам автор говорит, что на него очень повлияли послевоенные немецкие поэты Готфрид Бенн, Гюнтер Айх, Карл Кролов. И Георг Тракль. Да и кто только не влиял на поэта – и обэриуты, и Мандельштам, и Сильвия Плат, и Алексей Цветков-старший, и многие другие. Но это было потом. А вначале мальчик из Тулы читал русскую классику и советских поэтов – Жигулина, Самойлова, Слуцкого.
Но как только на встрече была упомянута Лианозовская школа, Владимир сразу же согласился, что прочитанное сегодня скорее напоминает авторов Лианозовской группы хотя бы благодаря особенному вниманию к «обычному», невыдающемуся человеку, а Тракль повлиял на другие тексты. Может быть потому, что автор старался читать короткие яркие стихи: «маленький человек/ правильный/ и бесчеловечный/ всегда поступает правильно/ и бесчеловечно/ о нём будут говорить после:/ какой правильный/ маленький человек!/ и бесчеловечный». Или: «кого же ты больше ненавидишь/ врага/ или войну?»
После выступления хотелось еще о многом поговорить, например, про живопись лианозовцев, тем более что автор тоже говорил о связи живописи с поэзией. Но не хватило времени, чтобы коснуться всех тем, которые хотелось бы обсудить в этот прекрасный вечер в Малаховке.
И в заключение некоторые особенно запомнившиеся строчки автора: «…тогда окнам правления банка/ запрещают отражать бомжей…/ бомж заглядывает в окно/ здания правления банка/ и не видит себя/ и наконец понимает/ что его нет», «...человек из геля/ легко поддерживает беседу/ неудобные вопросы/ утопают в нём…/ человек из геля/ легко принимает любую форму/ форму кресла/ трибуны/ или форму служебной машины/ иногда он и сам/ временно служит ковриком/ или пакетом для мусора/ или ступенькой», «... они не узнают/ потому что вы позабыли:/ жизнь поколения/ кончается раньше/ чем подписка/ о неразглашении».
