Москва – немного Люксембург

Марина Гарбер и Елена Зейферт в Доме русского зарубежья. Фото автора

На трех площадках Москвы и Подмосковья прошла серия творческих встреч с Мариной Гарбер, поэтом и эссеистом из Люксембурга. Уроженка Киева, магистр искусств, выпускница факультета иностранных языков и литературы Денверского университета, Гарбер в эмиграции с 1989 года; жила в США, Италии, Люксембурге, активно выступает со стихами и поэтической критикой на страницах русскоязычных журналов России и зарубежья, но Москву посетила впервые. На вечерах был представлен новый сборник «Каждый в своем раю», включающий стихи последних лет (из пяти книг поэтессы эта – первая вышедшая в России).

На следующий день после прибытия в Москву состоялась встреча с журналом «Интерпоэзия», постоянным автором (и долгое время – членом редколлегии) которого является Марина. Библиотеку имени Антуана де Сент-Экзюпери на Большой Спасской, где проходил вечер, оказывается, собираются переименовывать в «имени Крупской». По поводу чего родился афоризм: «Каждая Москва – немного Люксембург, каждый Экзюпери – немного Крупская». Вадим Муратханов, поэт, прозаик, соредактор «Интерпоэзии», рассказывал о журнале, существующем с 2004 года, выходящем на русском и английском языках; в его исполнении прозвучали стихи Андрея Грицмана, Бориса Херсонского, Бахыта Кенжеева и др. Марина Гарбер представила стихи Александра Кабанова и Вилли Брайнин-Пассека. Немало внимания уделили в этот вечер сотрудничеству «Интерпоэзии» и проекта «Стороны света», созданного 10 лет назад Олегом Вулфом (1954–2011) и Ириной Машинской. Последняя не смогла приехать из Нью-Йорка, но присутствовала заочно, прислав стихи Вулфа и свое эссе о нем. Стихи самой Машинской, казалось, приветственно махали рукой издалека – ушедшему Олегу Вулфу, приехавшей Марине Гарбер, внимавшим слушателям: «В солнечну грязь, искрясь, грузовики/ сползают с перевала,/ и машут мельницы разлуки резаки –/ любить сначала». Муратханов читал стихи из нового цикла, а Гарбер – из вышедшей книги, в том числе и по заявкам гостей. «Я молчу, я слушаю. Ей без меня хорошо известно –/ Над ноутбуком колдует татуированная рука,/ Что червь хочет жить, стервятник – птица, a смерть интересна,/ Доколе конечная, будто Африка, далека».

На следующий день было персональное выступление Марины Гарбер в Доме русского зарубежья. Она долго общалась с залом и, в частности, призналась, что «учится писать сквозь книгу». Слушатели не остались в долгу. В субботу, перед самым отъездом, Гарбер успела выступить в рамках цикла встреч в библиотеке имени Ахматовой в Домодедове (организатор – поэт, эссеист Надя Делаланд). Реакция домодедовских слушателей – своеобразный камертон для поэта: может быть как очень резкой, так и предельно теплой. В этот раз после полуторачасового чтения героиню встречи просто не хотели отпускать, задавая всё новые и новые вопросы. Интересовались и подробностями биографии, и бытовыми деталями, и отражением этих деталей в стихах. Марина отметила, что в роду у нее «вирус кочевничества», а Люксембург для нее и ее семьи – «третья попытка осесть». Существование в окружении нескольких культур (муж – итальянец из семьи дипломатов; сама Марина – полиглот, долгое время была преподавателем русского, итальянского и английского языков) не отдалило поэта от родной речевой стихии. Несмотря на то, что, по ее словам, Гарбер говорит по-русски «четыре дня в году», во время приездов на русскоязычный фестиваль «Эмигрантская лира», – слушатели отметили и чистейший русский язык, и грамотную, насыщенную речь. Себя Марина Гарбер назвала «деревенской женщиной», сказав и о «буколичности» природы Люксембурга, и о том, что она ведет «очень тихую жизнь, занимаясь детьми». Люксембург, по ее словам, – «страна, на улицах которой можно услышать 10 языков одновременно». Связь с русским языком, по свидетельству Гарбер, не утратилась главным образом благодаря обильному чтению: «Я очень много читаю» – и активному погружению в мир русскоязычной литературы, открытию новых имен, чему способствует профессия литературного критика.