До свиданья, «Джао Да»!

Веерное закрытие литературных площадок сезона 2013–2014 завершилось в одном из старых и легендарных клубов Москвы под названием «Китайский летчик Джао Да». Полутемный подвальный зал, жесткие деревянные стулья и скамьи, разноцветные софиты, освещающие сцену и фирменный логотип в виде крылатого оранжевого кота на центральной стене, – создали необходимую для подобного мероприятия атмосферу творчества и непринужденности.

Перед тем как вызвать первого участника к микрофону, культуртрегер Юрий Цветков вспомнил о начале работы проекта «Культурная инициатива» с клубом, который «сразу включился в такую замечательную игру, как слэм». Слэм, по словам культинициатора, ассоциируется в России с несколькими людьми, но в основном с поэтом Андреем Родионовым.

Для удовольствия зала Андрей Родионов продекламировал стихотворение, опубликованное в январе этого года, о сине-белых гирляндах, каменных джунглях, нарядных дамах, новогодних мусорах и дарах волхвов. И, конечно, настоящий поэт не смог обойти стороной актуальную тему Крыма и рассказал историю в стихах, в которой противопоставлены друг другу два окна: в одном из них на скамейке под тополем сидит «безумный долговязый хроник», а в другом «мерцает в голубом эфире/ желеподобным киселем/ безумец из иного мира». Один пьет в чебуречной и «слово «Крым» в тиши орет/ и каркает, как старый коршун», другой – «Крым» кричит назло врагам,/ но отдыхать на всякий случай/ …едет в город Амстердам». Лирический герой поэта смотрит в оба окна, не участвуя в безумии, однако в итоге не исключает возможности, что придет время, когда и он свихнется: «И слово «Крым» орать я буду,/ Москвы бессмысленную гнусь/ Я, как они, тогда забуду».

Поэт Юлий Гуголев поделился с публикой своим эпохальным мироощущением: «Чем дольше живу я в России,/ чем больше работаю с ней,/ тем чую острее в разы я/ и многое вижу ясней./ Чем дольше сижу я на Яме, / чем дольше читаю Life News,/ спокойнее тем и упрямей,/ я сдержанней, блин, становлюсь». В стихотворении вся окружающая реальность словно превращается в картонные, статичные декорации, а действо начинает напоминать даже не фарс, а бред, который мозг просто отказывается воспринимать и перестает реагировать. «Глазами, видавшими виды,/ видавшими «Вия» в 3D,/ кошмары Прямого эфира,/ смотрю, как буддист – варьете,/ где желчи моей не тревожа,/ пусты, как словесный портрет,/ такие сгущаются рожи,/ которым и имени нет». И главное в данной ситуации – не потерять своего человеческого лица, не стать зверем, не поддаться влиянию и не начать жрать все, что подворачивается под руку, и помнить однажды сказанное себе: «Я остаюсь собою,/ родная моя сторона».

Юлия Скородумова исполнила песенку про апокалипсис, постукивая бубном и притоптывая в такт. Здесь «два товарища, ага», проливающая масло Аннушка, падающие питерские сосули, рабочий и колхозница в слезах – лишь части целого, апокалипсиса, праздника ВДВ, безумного мира, над которым возвышается священная гора Арарат. Однако и на вершине горы абсурд не прекращается, ведь там сидит, «попыхивает трубочкой огромный водолаз».

Михаил Квадратов заставил собравшихся гостей разобрать феномен двойственности пролетающей над остановкой собаки, ведь «для тех, кто глядит с остановки – она непристойна, преступна –/ горды вымена, остальное, природа ее целокупна,/ и все это оттого, что внизу у нее мало меха./ Но собака прилична глазу Того, Кто Всегда Смотрит Сверху».

Геннадий Каневский подготовил для собравшихся небольшой сюрприз – новый стихотворный цикл о советских летчиках, который был начат четыре года назад и завершен буквально месяц назад. По признанию поэта, он очень хотел представить свой цикл из семи стихов именно в клубе «Китайский летчик Джао Да», и поэтому все собравшиеся гости стали так называемыми «заложниками его мечты». И строчки захватили зал: «Ведьма два, я Ведьма первая, ответь мне./ Мы еще с тобою встанем темной тенью,/ Над тоскою, над Москвою, на рассвете,/ Над столетием, сиренью и мигренью,/ Зарываясь, запинаясь, со слезою…»

По словам Натальи Черных, на этом вечере она слышала «много дурацкого и смешного», отчего решила поставить над собой эксперимент и преодолеть присущую ей обычно серьезность. Одно из трех прочитанных поэтом стихотворений – «Ворон Каин» – кишит зашифрованными кодами, порой кажется, что вместо кислорода здесь разлит абсурд, где «рождается в позвоночнике вырубленный лес», «в паутине самых разных неразобранных чудес/ детский, купленный для рисованья стол», а «утопленный в окраинном колодце камень» может запросто подойти и сказать «здравствуй».

Чтения в «Китайском летчики» были продолжительными, поэты Григорий Кружков, Лев Оборин, Егор Сальников, Александр Тимофеевский, Татьяна Щербина и многие другие желали как подобает попрощаться со своим излюбленным местом и сказать клубу на летний сезон «до свиданья».

Завершил чтения прозаик и поэт Дмитрий Данилов. Он прочитал текст про «поэта Цветика», от которого слушатели получили, кроме «приветика», много всего разного – от «силлаботонического стихосложения» до «остроактуального политического высказывания». И многие из выступавших на вечере поэтов могли узнать в этом Цветике себя.