Наталия Лазарева Вечер памяти Галины Щербаковой прошел в Малом зале ЦДЛ, казалось бы, спокойно и элегично. Здесь были воспоминания о Галине Николаевне, а также была представлена книга «Галина Щербакова. И вся остальная жизнь. Статьи. Интервью. Заметки», соcтавленная Александром Щербаковым, мужем писательницы.
По-доброму, ласково рассказала о приходе Галины Щербаковой в конце 70-х в журнал «Юность» с повестью «Роман и Юлька» тогдашний его сотрудник Татьяна Бобрынина, ныне генеральный директор издательского центра «Новая Юность». Именно она способствовала появлению нового и до боли известного людям разных поколений названия для повести: «Вам и не снилось». Конечно, большую известность этому названию придал одноименный фильм Ильи Фрэза, но ведь сначала-то была проза, и проза не простая и, что крайне важно для того времени, не очень-то проходимая. «Тогда это была маленькая революция – говорить о любви между детьми», – заметила Бобрынина. Тем не менее революция свершилась, и Галину Щербакову многие запомнили именно как автора этой повести.
«Главное – это ее интонация, – заметила литературовед, критик Алла Марченко, – сам способ рассказывания, я бы сказала – довлатовский. И читают ее, так же как и Довлатова, и интеллектуалы, и люди простые». Именно это и хотела подчеркнуть Анна Смирницкая, главный библиотекарь Центральной библиотеки № 165 имени Тютчева, продемонстрировавшая полностью заполненные за короткое время формуляры книг Щербаковой.
Говоря об особенностях прозы Галины Николаевны, Александр Щербаков заметил, что многие считали произведения писательницы депрессивными, хотя вовсе не хмурая депрессивность, а скорее демонстративно-трагедийный, иногда ярко-мрачный, но в то же время полный трезвого юмора взгляд на мир, наверное, свойственен украинцам, а Галина Николаевна была украинкой, родилась в Донецкой области (а потом училась в Ростове, жила в Челябинске и далее – в Москве).
А вот Олег Митяев, в свое время принимавший участие в выборе Галины Щербаковой в качестве лауреата челябинской (как он подчеркнул – «шовинистической») премии «Светлое прошлое», подошел к своему выступлению весело. Он по-своему точно определил отношение писательницы к нашей непростой жизни: «Для того чтобы стало веселее, нужно петь грустные песни».
Критик Леонид Лернер прочитал стихотворение Бунина и признался: «Я не мог обрести уважение к женщинам, пока не встретил Галю».
Кинорежиссер Юрий Мороз, работавший с Галиной Николаевной над телесериалом «Женщины в игре без правил» (говоривший не очно, а с экрана), произнес: «Ее жизнь была наполнена тайными знаками и смыслами», пояснив, насколько в существовании писательницы было перемешено и домашнее (семья, дети, обеды и домашние животные), и творческое, и внешнее – общественное. И все это вместе, надо сказать, не очень-то мирно сосуществовало и порой больно било. Тем более дети «середины 60-х, жизнь которых шла на изломе», полные различных комплексов, – как подчеркнула в прочитанном на вечере очерке «Катина мама» писатель и психолог Иветта Шенгина. А ответственный редактор книги о Галине Щербаковой Юлия Качалкина, работавшая в свое время с писательницей, заметила, что имела возможность наблюдать «превращение действительности в прозу». Галина Щербакова, судя по ее воспоминаниям, постоянно ощущала присутствие своих произведений рядом с собой – то как живых людей-образов (они могли просто сидеть в ногах ее кровати), то как новых миров. Не зря одной из ее учительниц была фантастка Ариадна Громова, о которой Галина Николаевна написала: «...сильный образ человека независимо от нас самих продолжает свою невидимую жизнь среди живых». То же самое можно сказать и о Щербаковой.
