На флейте-позвоночнике

Сергей Летов, Сергей Бирюков и Елизавета Бирюкова импровизируют.
Фото Анастасии Кадетовой

Флейта, рояль, саксофон и голос поэта – слово, внезапно столкнувшееся с музыкой и разлившее на скорости свои исконные звуки. «Где памятник старится под небом/ где голуби порой паруются/ где неприкаянные влюбленные/ и/ не и/ а а/ а но/ а нет/ и да┘

Диалог слова и музыки, голоса звуков, творящиеся на глазах (или, вернее, на барабанных перепонках) удивленной публики. Отсюда заглавие – «Звуковые соответствия». Сквозь оголенную фонетику звучит голос Владимира Маяковского, первого музыканта, игравшего когда-то на флейтах водосточных труб и собственного позвоночника. Неудивительно, что именно этому инструменту была отведена одна из центральных ролей┘

В Музее Маяковского состоялся музыкально-поэтический вечер четырех музыкантов: Елизавета Бирюкова (флейта), участница многих фестивалей современной музыки; Кристоф Риттер (рояль), профессор в Высшей школе музыки имени Франца Листа в Ваймаре, основатель и пианист ансамбля современной музыки Кlangwerkstatt Weimar; Сергей Летов (саксофон, этнические духовые инструменты), импровизатор, автор музыки к спектаклям Театра на Таганке, МХАТа, театра «Человек» и др.; и, наконец, Сергей Бирюков (голос), поэт, исследователь русского и зарубежного авангарда, участник многих международных поэтических фестивалей, основатель и президент Международной академии Зауми.

Вниманию зрителей была представлена весьма необычная и в своем роде уникальная программа: Эрвин Шульхоф, Сергей Прокофьев, Рене Мензе, Клаус-Штеффен Манкопф и др. Многие из прозвучавших на вечере композиций игрались в Москве впервые – их авангардный облик поражал своей новизной, свежестью, необычностью, свободой. Разговор флейты и рояля, жены и мужа. Разговор музыкантов. Разговор отца и дочери.

Миллионы (или миллиарды?) раз прочитанные стихи Маяковского «Послушайте», «А вы могли бы?», «Скрипка и немножко нервно» прозвучали на вечере как будто впервые. И тут же, рядом, стихи Бирюкова – напевные, молчаливые и кричащие, балаганные, разные голоса одного и того же поэта. Под неистовствующие саксофон и флейту, под нервные струны рояля гремел балаган памяти ДаДа – плач по дадаизму, плач истинного дадаиста, который не может не смеяться, когда плачет. Далее поэт вспоминает Давида Бурлюка, громким голосом рыщет в поисках Хуго Балля, соединяет скелет и оболочку стихотворения и, наконец, напевает песню зинзиверов: «зиив чуив челять чул чу-у-у-у...»

Это осуществившийся диалог русской и немецкой авангардных культур, диалог глубинный, протянувший свои полупрозрачные нити сквозь весь двадцатый век. В конце вечера Светлана Стрижнева, директор Музея Маяковского, заметила, что раньше при прочтении стихов внимание обращалось в основном на ритмику стиха, на этот раз музыкантам удалось обратиться непосредственно к мелодике стихотворения. Современный авангард снимает шляпу перед великим поэтом и «тянет за лапку первое слово».