Смешение жанров на "Ходынке"

Импровизация: Максимилиан Потемкин читает Сергея Сибирцева под аккомпанемент Олега Федорова.
Фото Вадима Житнича

На днях, устав от зимы, группа неистребимых оптимистов в лице сообщества «Мцыри» и сочувствующих устроила музыкально-поэтическое камлание в галерее «Ходынка», благо руководитель данного пространства, художник Олег Федоров, сам не чужд смешению жанров и с гитарой его можно увидеть не реже, чем с кистью.

Памятуя, что весна – это в первую очередь влюбленность (не будем употреблять термин «гон», хотя поэты тоже люди), – вечер был назван «Поэт и Муза». Стихи и песни о любви, о Прекрасной Даме и прочих красивостях. Тем более что в зале заметно преобладали как раз те, кому и посвящались вирши и мадригалы.

В роли ведущего по традиции выступил поэт, директор проекта «Мцыри» Александр Чистяков, умудрившийся не перепутать ни одной фамилии участников, даже такую усложненную, как Щербак-Жуков, который, между прочим, считаясь в литературных кругах в первую очередь прозаиком и публицистом, на поверку оказался неплохим поэтом и публикой был воспринят весьма благосклонно.

Вслед за Андреем зрителей озарил своим суровым величием писатель Сергей Сибирцев, коий, не взирая на «студеную» фамилию и грозную внешность, произнес такие теплые слова в адрес собравшихся муз, что, помани он их за собой, было ясно – пойдут. И без всякой гаммельской флейты.

Впрочем, харизматичному Сибирцеву немалую конкуренцию составил молодой бард с консерваторским образованием Павел Комашенко, взявший гитару и за живое всех без исключения зрителей своими чуть под Высоцкого романсами.

Поэт Максимилиан Потемкин, не вооруженный инструментальным подспорьем, добавил в натруженный голос обертонов и выплеснул в зал подборку грустноватых стихов о любви и вечности, вечной любви, любовной вечности и, разумеется, смерти. Впрочем, его оправдывает ленинградское происхождение.

Но настоящим украшением праздника стала единственная участница-муза – юная скрипачка Анастасия Ведякова, потрясшая стены «Ходынки» и души зрителей виртуозным исполнением 5-й сонаты Изаи и «Сновидениями ребенка», причем исполнила их на скрипке, чей голос впервые звучал на публике. И это была уникальная премьера инструмента, созданного руками уникального же мастера Ларисы Керченко, которая строго вслушивалась в морденты, форшлаги и мелизмы своего детища.

Позже было чаепитие, и смешение жанров, и легкая фривольность парили среди картин, муз и поэтов. С зимой было покончено.